Умный выстрел

Через двадцать минут баркас ткнулся в берег Новой Константиновки. Заглушив двигатель, я минуту или две просидел неподвижно. Среди контактов в телефонной книге я выбрал номер Гутмана. По привычке считал гудки. Он ответил мне бодрым голосом, когда я насчитал восемь гудков.

– Это Баженов. Слушай меня внимательно: ситуация непростая. Но… я закрыл дело.

Пауза.

– Ты узнал, кто убил Аннинского?

– Я.

Пауза – уже с моей стороны.

– Я убил его. Только что. Я обещал тебе позвонить, когда закрою дело, я обещание выполнил.

– Тебе нужна помощь?

– Пожалуй, да. Я не в том состоянии, чтобы вести машину…

– Диктуй адрес.

– Новая Константиновка, что в Твери. Улица тут одна. Напротив дома 45 причален баркас.

«Ауди» с отсечками, которые действительно отсекали гаишников, показалась в начале улицы спустя два часа с четвертью. Я оставил баркас и вышел навстречу. Место переднего пассажира оставил знакомый гигант в черном костюме и ловко обыскал меня. Наконец он приоткрыл заднюю дверцу машины ровно настолько, чтобы я смог протиснуться в салон. Как только он занял свое место, машина тронулась в обратный путь.

Гутман сидел рядом со мной, но я даже не взглянул в его сторону. Мне было тяжело и больно, и мысли мои черным дымом крутились вокруг всепожирающего огня в машинном отделении… Я должен был поблагодарить Гутмана за его участие, но не знал, с каким коэффициентом подойти к этому вопросу. И тут вдруг я вспылил:

– Кто я для тебя?! Вскочившая на теле бородавка? Ты примчался не на помощь, а потому что бородавка вдруг зачесалась! Что ты знаешь обо мне? Ничего! Хотя тебе кажется, что очень много. Мне казалось, я своего единственного друга знаю, как себя, но видишь – ошибся. Все мы ошибаемся и боимся. А его испуг был двойным: офицер полиции, экс-оперуполномоченный следственного комитета – и в таком дерьме! Но он не был одинок. Их, таких оборотней, – целая стая… А знаешь, он был в числе моих подозреваемых, когда мы с ним шли по следу банды «Бешеных псов»… Мне не хватило мгновений, чтобы спросить у него, что он чувствовал, когда убивал себе подобных, что испытывал, когда вспарывал живот тому мелкому торговцу наркотиками и обрубая след, который через него вел к нему? Что чувствовал, когда всаживал в Перевозчикова пулю за пулей? Что испытывал, когда «четвертовал» Сергунина? Понимаешь, не хватило мгновений, чтобы задать эти вопросы. Но беда в том, что у него не хватило бы вечности, чтобы ответить на них…

– Хочешь выпить?

– А закусить у тебя найдется?! – все еще кипятился я.

– Конечно.

– Чтобы и то и другое сразу – это редко бывает, – сбавил я обороты. – Сегодня какой день?

– Пятница.

– Вот по пятницам я чувствую себя отвратительно. Обиделся?

– Нет, – Гутман покачал головой. – Я диктую правила. Если сегодня я пущу газы в машине, завтра ты мне будешь подражать. Если ты испортишь воздух, я тебя вышвырну на дорогу.

– «Принц и нищий», – усмехнулся я. – Читал в детстве. Согласно сюжету мы должны поменяться местами…

– Даже не надейся.

Служебная машина была полностью укомплектована. Вряд ли в багажнике завалялся ключ «на 13» (мордоворот за рулем повертел бы его в руках, пожал устрашающе широкими плечами: открывашка, что ли? – и выбросил), а вот коньяк и узкая, как для текилы, рюмка нашлась. Гутман не побрезговал выпить из нее после того, как ее «завальцованного» края коснулись мои разбитые в поединке с Аннинским губы. Живительная влага потекла по нашим с ним жилам, и я почувствовал некое родство с ним.

Чем ближе к финишу, тем меньше перекрестков. Мне осталось пересечь только один, и перекресток этот носил имя Анны Аннинской.

Гутман сделал мне одолжение и подвез к знакомой до боли шестиэтажке, окантованной желто-зеленым бордюром. Я набрал номер квартиры и ждал, прислонившись к переговорной решетке лбом. Я ждал ответа с чувством легкого сожаления: «Вот откуда перемены в твоей жизни и в твоем образе: деньги, а значит, благополучие. Ты переживала влюбленность в саму себя – новую или обновленную, поймавшую брошенный богом подарок…»

– Кто?

– Баженов, – назвался я.

– Так поздно, Паша… Что ты хотел?

– Поговорить.

– Давай поговорим.

Она не хотела меня впускать, и у нее для этого было сто причин.

– Давай. – Я все так же касался лбом панели, которую однажды вскрыл и отключил замок. – Я только что из Твери.

– Из Твери?

– Да. Неподалеку от лодочной станции произошло ЧП: загорелся сухогруз «Меркурий». Мне кажется, он выгорел дотла. Вместе с командой. Да, совсем забыл: перед пожаром там была слышна перестрелка. Ты слышала что-нибудь об этом?

– …Нет.

– Боюсь, лодочную станцию теперь закроют.

– Не вижу связи… Но спасибо, что сообщил.

– Ты кого-нибудь ждешь?

– Я?.. Нет. С чего ты взял?

Она все поняла. Ей было тяжело. Но у меня не было ни сил, ни желания ей помогать. Не было желания представить ее на допросе в качестве свидетеля или соучастника преступления. Время разбрасывать камни, время собирать. В этом мире за все приходится платить. Мы можем лишь оттянуть час расплаты, но уйти от наказания – нет.

Глава 15 «Перекресток семи дорог»

Неделю спустя