Умный выстрел

– Оторвешься… – Михайлов отвернулся от меня, снова сосредоточившись на Чиркове. – Какие обвинения ты предъявляешь этому человеку?

– Он убил полицейского, – ответил я.

Михайлов мне не поверил. Покачав головой, спросил:

– Ты что, действительно считаешь, что задержал убийцу Аннинского?

В его вопросе просквозил скрытый смысл, мне даже на минутку стало зябко, и я повел плечами. Я даже не рядовой опер, а «какой-то там сыщик», пегая лошаденка, обскакавшая породистого жеребца.

Не дождавшись от меня ответа, майор задал следующий вопрос:

– Кто этот человек?

Я снова выдержал паузу. Может быть, Михайлов истолковал ее по-другому и почувствовал мою нерешительность.

– Его фамилия Чирков, он – участковый маркшейдер «Московского метростроя». Мы заключили с ним договор, я закрыл его дело в день убийства Аннинского.

Мне пришлось подробно остановиться на мотиве убийства, и он, судя по выражению лица Михайлова, ему понравился. И ему понадобилось не меньше минуты, чтобы вспомнить и натурально идентифицировать Чиркова.

– Точно, это он. Его я видел на видеозаписи, изъятой из бара. Помню, даже сделал скриншот…

Я подумал о том, что подходы к работе у нас одинаковые и, что называется, перспективные.

– …и стал смотреть дальше, – закончил майор.

– Стало быть, ты видел, как я вернулся за стойку?

– Кстати, куда ты отлучался?

– Плеснуть на лицо водички, а ты думал?

– Я так и думал.

К Михайлову подошел опер и что-то тихо сказал ему. Я не расслышал, что именно. Неприятно. Я был в шаге от чиха, и вот кто-то говорит «Будь здоров!» Этому оперу подошла бы кличка Кайфолом.

В кармане у меня завозился телефон. На экране высветился номер Николая Школянского. Я искусно разыграл сценку под названием «Досада»:

– Отец, – шепнул я майору. – Я отвечу старику, иначе продолжит названивать.

«Валяй», – кивком головы разрешил Михайлов.

– Да?

Школянский сразу приступил к делу. Он не стал задавать наводящих и любых вопросов, а буквально отрапортовал:

– В убийстве Аннинского ты подозреваешь того тучного человека в очках. Так вот, у него стопроцентное алиби. Я досмотрел запись до конца. Он вернулся в бар через три минуты после того, как вы с Аннинским оттуда ушли, и просидел там до закрытия…

Я отчетливо представил себе, как Школянский смотрит этот затянувшийся ролик. Он держит в голове время смерти Аннинского, и оно неумолимо приближается. А убийца все еще в баре, он никуда не торопится, как если бы входная дверь была телепортом и вела прямо в спальню Аннинского. До смерти Виталия остается пять минут. Школянский чувствует комок в горле. Четыре. Его уже невозможно проглотить. Три – рука бывшего военного разведчика тянется к трубке, а счетчик медиапроигрывателя отматывает последние мгновения, отпущенные судьбой Аннинскому. Все. Сирена, раскрывшая свою чудовищную пасть, возвестила миру о своей очередной жертве… Волосы на голове Школянского встают дыбом: этого не может быть! Он сверяет часы в углу кадра с часами на стене бара – они показывают одно и то же время. Ошибка исключена. Он хватает трубку и набирает мой номер, который, наверное, в самом конце телефонной книги. Ждет ответа, увеличив скорость просмотра: предполагаемый убийца на месте, он тянет одну рюмку за другой… Спасибо тебе, Коль! Ты позвонил мне, чтобы предотвратить трагедию. Ты не остался в стороне. Ты по-прежнему в нашей команде, потерпевшей урон.

– Дело серьезное, как я понял, – заканчивал монолог Школянский. – В баре мне оставаться небезопасно, думаю. Если ты позвонишь мне и скажешь: «Привет, дружище», я буду знать, что ты под контролем. До встречи.

– Да, пока, – ответил я, обрывая связь.

Силы были явно не на моей стороне, но мне было необходимо поставить точку в этом вопросе.

– Я просмотрел не всю запись – времени не было. Ты-то, надеюсь, просмотрел ее до конца?

– Досмотрел, – подтвердил Михайлов. – Только тогда ничего не понял. – Он кивнул на Чиркова. – Он вернулся в бар через пару минут после вашего ухода, выпил еще одну рюмку, отлучился на минутку, наверное, плеснуть на лицо водички, не исключаю, что из того же крана, что и ты…

Я сказал себе: «Вот и все».

Михайлов не согласился со мной, как будто подслушал мои мысли, и продолжил:

– И заказал себе еще водки, и еще. Он глушил ее так, как будто заливал какое-то горе. И если бы бар работал до утра, он бы и пил до утра. А так он снялся с якоря за пару минут до закрытия. Ну и чего ты так на меня смотришь?..

Не дождавшись ответа от меня, Михайлов обратился к Чиркову:

– Хотите написать заявление об избиении или похищении?

Глянув на майора с достоинством, Чирков ответил:

– У нас был равный поединок. И мы договорились о нем заранее.

– Ну-ну, – усмехнулся Михайлов. – Только в следующий раз и меня предупредите. Я приду посмотреть. Интересно.

Он и его напарник уехали. Мы с Чирковым остались одни. Отряхнув брюки, он сел в машину и завел ее. Опустив стекло, спросил:

– Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, я пешком дойду. Мне тут недалеко – километров семь-восемь.