Умножители времени (СИ)

вернусь". "Ладно-ладно... Твоя эта... хоть зачеты помилосердней поставит.

Ты-то известный инквизитор".

Заведующий знал, что ездить в конце мая в Карловы Вары - глебова

традиция. Двенадцать лет с парой-тройкой годичных перерывов. А работник он

ценный, очень добросовестный, много ведет методической, научной работы,

берет кучу дипломников, блестящий лектор.

Да, Глеб Сергеевич любил в мае Карловы Вары, цветущий миндаль,

акации, теплая, ещё не жаркая погода. Два первых раза он ездил на курорт с

женой (у неё были неполадки с желудком), три раза с женой и дочкой, пять раз

всей семьей. Порой ему казалось, что платаны в парках и заповедниках, куда

они любили выезжать, взяв напрокат машину, помнят смех его детей, любящие

глаза его жены. Бывшей жены. Былые счастливые годы!

...Глебу не спится. На улице рассвело. Тёмные плотные шторы

в спальной Глеба оставляют для солнечных лучей лишь узенькую щель. Такая

же узкая щель от приоткрытой Гордоном "двери в неизвестность" увлекала и

беспокоила. Информации на грош, хоть она и весьма неожиданна и очень

серьёзна. Дядя... Брюс... задание... Но строить планы и обдумывать что-то

сейчас бесполезно. Прана, эта жизненная энергия, уже набрала свою утреннюю

силу. Глеб любил эти часы, верил в их благодать, творческое начало.

13

"Начало... Эх, братец Глебушка, ты, оказывается, не знаешь истории

своего рода... и мог бы не узнать никогда! Вот тебе и Ключи Совпадений. Так

ведь и в Большой Истории белое пятно на белом..."

Своего любимого дядьку, дядю Алекса (так он, как и мать, привык

называть его) он расcпросит только часа через три. Тот ложился заполночь, его

мучала бессонница. А клёво, однако, быть потомком "русского Фауста",

"русского Нострадамуса". Так Якова Брюса окрестили историки. Вот ещё

почему дядька увлекается эзотерикой и юного Глебушку приучил и увлёк,

серьёно увлёк астрологией и нумерологией. Это теперь его главное Правило и

Правило в жизни.

Глеб быстро встал с кровати, достал из ящика письменного стола тетради,

линейку, циркуль, том "Эфемериды" и стал быстро чертить, затем взял линейки

и транспортиры собственного изготовления, калькулятор. Этими своими

линейками и транспортирами Глеб очень гордился. Он придумал их в конце

второго курса мехмата для своих астрологических и нумерологических

изысканий. По сути на них он изобразил несколько рядов чисел наподобие

рядов Фибоначчи. Глеб до сих пор делал все новые линейки и транспортиры,

соизмеряя их с зодиакальной системой в рядах и последовательностях

моментов времени. Через двадцать минут тренд своего поведения на

сегодняшний наступивший день он понимал. "Эх, знать бы день и год

рождения этого Евгения-Джеймса, да ещё бы точное время суток...". Глеб

улыбнулся, вспомнив дядькину шутку: "число служит кому-то и чему-то. Что

записано у богословов? Что придет Антихрист тогда, когда все мы будем

оцифрованы и вычислены".

Глеб ещё раз вгляделся в свои листочки. "Точно!". Он хлопнул себя по

лбу. "Это же рядом. Надо сейчас же туда пробежаться. Не пройти, а именно

пробежаться. И не бегал ты по утрам давненько. Ай-ай-ай!". Тихое, сонное утро

воскресенья, чистый отдохнувший город. Быстро пробежав до Тверского

бульвара, потом по Большой Никитской, Всеволожский чуть приостановился.

14

Вот он, знакомый с детства Брюсов переулок. А теперь новый будто. Медленно

Глеб брёл по переулку, всматриваясь в дома, их номера. Вспомнил из Гессе:

И снова начертанья предо мною

Вступили в сочетанья,

Кружились, строились, чередовались,

Из их сплетений излучались

Всё новые эмблемы, знаки, числа -

Вместилища неслыханного смысла.

"Игра в бисер" - подумал Глеб - нет, не совсем об этой Игре намекал

Гордон. Он говорил о Совете игры, то есть о чёткой организации и структуре

управления, координации и подчинения. А глубокие интеллектуалы -

эгоцентрики, не любят они быть в организациях. Хотя... Полно ведь примеров,

когда для очень умных людей власть была сладка!".

Глеб остановился у памятника Хачатуряну. "Что в своей "Игре в бисер"

выделяет Гессе? Да, да... Музыка... Математика... Шахматы... Семиотику...

Вообще герметику...". Глеб все вычислял что-то в голове, обращая знаки в

числа одному ему ведомой полуинтуитивной волшебной палочкой.

Обрадовался, когда в нужный момент выскочило "39". Вскликнул: "Привет,

Тридевятое царство". Быстро глянул на часы. "Точно! Тридцать девять минут

девятого, а вот и тридцать девять секунд!". Ещё прогулялся от памятника до

храма Спиридона (Воскресенской церкви) и побежал домой.

Дома ждал завтрак и записка от мамы: "Уехала с тетей Лизой на нашу

дачу. Не забудь съездить на Даниловский рынок. Купи весь набор на неделю.

Да... Петрушки, редиски и укропу не забудь. Целую.".

Глеб Сергеевич принял ледяной душ, приготовил апельсиновый фреш.

Позавтракал и сделал звонок дяде в Санкт-Петербург. Из разговора было

совершенно ясно, что дядя в курсе глебовских новостей, пожелал плодотворной

(как он выразился) поездки в Карловы Вары и встречи там с "червовой дамой".

Ещё сказал о переведённой им для Глеба суммы денег (назвал число весьма

15

окрыляющее). Глеб искренне поблагодарил и обещал по возвращению из Чехии

заглянуть в дядюшкину "голубятню".