Умирать — в крайнем случае

Обеспечить подслушивание и наблюдение за соседним номером — для меня детская забава, хотя, с другой стороны, ожидать каких-либо результатов от детской игры несерьезно. Итак, выждав достаточно долгое время после того как Ларкин вернулся к себе и лег спать, где-то около трех часов ночи я осторожно выхожу в коридор и позволяю себе на время унести туфли американца. Сделать это проще простого, поскольку, как известно, обувь в гостиницах на ночь выставляется в коридор, чтобы прислуга могла вычистить ее ранним утром.

Следующая часть операции немного посложнее, но я вооружился всем необходимым для подобной работы и могу без излишней самонадеянности утверждать, что успешно справлюсь с задачей. Американец носит добротные туфли фирмы «Бали» с резиновым каблуком и на резиновой же подметке, причем, несмотря на средний рост, Ларкин носит обувь сорок шестого размера. Впрочем, это его забота. Моя забота — отклеить каблук правой туфли, сделать в резине вмятину и вмонтировать в нее микрофон. Для обеспечения лучшего качества звука я вставил миниатюрную трубочку, едва видимое острие которой выходит в той части, где каблук соединяется с кожаным верхом. Затем соответствующим клеем, рекомендованным мне специалистами, я приклеил каблук на прежнее место и окинул свою работу придирчивым взглядом.

Естественно, если человек решит исследовать туфлю под лупой, миллиметр за миллиметром, то не удивительно, что он сможет обнаружить слегка выступающий кончик трубочки. Но кто же рассматривает свою обувь под лупой? А приспособление это столь микроскопично, что практически невозможно обнаружить его невооруженным глазом.

На следующий день я начинаю вести за американцем слежку с самого утра, держась к нему как можно ближе. Впечатления, которые мне удалось накопить к вечеру, весьма полезны для сочинения на тему: «Как проводит свой день человек, которому нечего делать». Впечатления оказываются не только разнообразными, но и сырыми в прямом и переносном смысле слова, так как почти целый день шел дождь. Итак, хождение по магазинам, чтение газет в разных кафе, обед в испанском ресторане в районе Сохо, небольшой отдых в гостинице, затем опять шатание по городу, два часа, убитые с помощью фильма «Дочь Дракулы», а вечером передевание в гостинице и затем прогулка пешком к ресторану «Белый слон». Можно было бы для разнообразия поразмышлять над проблемой, почему — вразрез с традицией — этот слон назван белым, а не золотым, но мне не до того, я занят решением другой проблемы. Если после стольких часов бесцельного хождения по городу Ларкин наконец должен с кем-то встретиться для деловой беседы, то это, скорее всего, произойдет именно здесь, в этом дорогом, уютном ресторане, спокойная обстановка которого располагает к задушевному разговору. К моему огорчению, разговор этот происходит в мое отсутствие. Было бы безумием с моей стороны явиться в ресторан, слишком велик риск, что американец может обнаружить меня. Будь это какая-нибудь дыра в Сохо — еще куда ни шло, поиграли бы в совпадения. Но «Белый слон» на Бонд-стрит и Питер с Дрейк-стрит — вещи несовместимые.

Осматриваю улицу. Дождь наконец-то прекратился. Редкие прохожие и обилие света. Плюс полицейский в темном шлеме, уныло маячащий на соседнем углу. В эту минуту я могу только позавидовать ему: он может торчать здесь до утра, и никто не обратит на него никакого внимания, в то время как сам я должен непрерывно сновать из улицы в улицу. Медленно иду в обратном направлении и в порядке эксперимента вынимаю миниатюрный приемник и нажимаю соответствующую кнопку.

— Вы серьезно отказываетесь от устриц? — слышится на фоне неясного постороннего шума незнакомый мне голос.

— Мистер Мортон отлично знает нашу кухню, — доносится более глухо другой голос — по всей вероятности, это говорит метрдотель.

— Я говорю не о кухне, а об устрицах, — слышу я голос американца.

Выключаю свою технику. Какой смысл напрасно тратить пленку магнитофона, который начинает работать автоматически при включении приемника. Мне уже и так ясно, что я могу рассчитывать на прослушивание в радиусе ста метров. Итак, Мортон…

Новое имя. Имя с вопросительным знаком. Я надеюсь, что если Мортон — тот самый человек, на которого я делаю ставку, то разговор или какая-то его часть, будет вестись за пределами ресторана, даже если этот ресторан и называется «Белый слон». Поэтому я отказываюсь от пришедшей мне в первый момент в голову рискованной идеи: приютиться где-нибудь у черного входа или попытаться проникнуть поближе к ресторану через подъезды соседних домов.

Вместо этого я довольствуюсь самым что ни на есть простым: за полтора часа трижды прохожу из конца в конец Бонд-стрит с видом человека, вышедшего на вечернюю прогулку. Я бы продолжал прогуливаться и дальше, если бы полицейский, верный своей странной привязанности к «Белому слону», не продолжал упорно торчать поблизости от ярко освещенного входа.

— Думаю, что кофе нам лучше выпить дома, — слышу я в своем приемнике голос Мортона.