Умирать подано

Полный туман. Стрелок-невидимка. Инвизибл мен. Только этого не хватало. Где-то он ведь должен был ждать, не на потолке же. В лифте? Как он тогда Пилюлькина увидел? Теоретически можно предположить, что именно в этом подъезде жили какой-нибудь приятель или приятельница стрелка, у которых и прятался этот придурок. Предположить можно, но только очень теоретически. За час договориться… «Я тут у тебя хлопца одного попасу, о'кей?» Каким бы приятель ни был, при таком предложении призадумаешься.

Но, черт побери, ведь когда-то он зашел в подъезд и где-то ведь сидел?!

Минут за сорок до стрельбы Плахов срисовал парня в спортивном костюме, добросовестно записав приметы в блокнот. Во время обхода парня не нашли, лица Игорь не разглядел, а синие костюмы были в каждой второй квартире. Прямо не дом, а спортивное общество «Динамо».

Одно радовало – хоть на время стрелок угомонится. Он уверен, что его запомнили, и с рынка резко исчезнет. А то и из города. Ведь, может, его не просто запомнили, а узнали! Что, Пилюлькин молчать будет, если узнал? Такие шалости не прощаются.

Пилюлькин, которого сейчас на всякий случай охраняли омоновцы, не только не узнал, но и, чучело, ничего не запомнил. С ним обязательно надо будет поболтать, уточнить, где и кому он баксы засветил. Сегодня же надо будет к нему съездить. Или завтра.

Игорь закончил рапортовать, сложил бумаги и потащился к заместителю отдела по личному составу, несшему сегодня вахту от руководства.

Тот прочитал рапорт, удовлетворенно кивнул и до окончания проверки предложил сдать в дежурку оружие.

– Это еще зачем?

– Ты кем работаешь, голубок? Капитаном? А я подполковником. Будь любезен не обсуждать приказы.

Зам пришел в ментуру из новоблудской мотострелковой дивизии и, вероятно, считал, что «капитан» – это профессия. А уставные отношения чтил, как мусульманин – Коран.

– Не, я не понял, а как без ствола-то? – не унимался Плахов.

– В таком случае расскажи мне упражнение номер три. И основные характеристики пистолеты Макарова.

Плахов когда-то учил основные характеристики, но впоследствии забыл за ненадобностью. Был бы ствол под мышкой, а сколько он весит пускай знатоки из «Что, где, когда?» учат. Что полкило, что полтора. Он, в конце концов, не золотой. Братва вон палит без всяких зачетов,

– Не помню я, какая разница?

– Вот выучишь, сдашь экзамен, тогда и получишь оружие. В понедельник, кстати, зайдет в канцелярию, распишешься за своего подростка.

– К-какого еще подростка?!

В принципе Плахов давно уже перестал удивляться всякого рода заскокам верховного начальства, но некоторые идеи до сих пор заставляли в изумлении раскрывать рот.

– Надо внимательно слушать на штабных совещаниях. В связи с ростом подростковой преступности и беспризорщины к каждому офицеру милиции прикрепляется трудный подросток.

– Чем прикрепляется? Клеем?

– Приказом! Ясно? В канцелярии возьмете данные и распишешься в получении.

– И фиг ли с ним делать?

– Воспитывать и направлять. В конце каждого месяца отчет о мероприятиях. Если, не дай Бог, сядет или еще какой номер отколет, пеняй на себя.

– О-о-о…

Игорь вышел от зама. Это достойно. На заявах некому сидеть, а теперь еще и обормота какого-то куда-то направлять. Горшок за ним выносить не надо?

– Игорь, – окликнул Плахова дежурный, – заявочка есть.

– Что такое?

– На берегу Блуды отдыхающие нашли скелет ноги. Боятся купаться. Сгоняй, убери.

– Не поеду, у меня пушку отобрали, пускай зам убирает.

– Это не входит в его обязанности.

– А в мои не входит воспитателем работать.

– Я доложу.

– Докладывай.

Пистолет Плахов сдавать не стал, расписываться в получении подростка – тоже. Не знаю ничего, не слыхал…

Зайдя в кабинет, набрал номер.

– Алло! Настя?! Привет, Плахов это, ну что? Говорила с Веркой? Так, ага, отличненько. Давай адрес общаги, я к пяти подъеду. И ты подъезжай. Да не бойся ты, нет у тебя в телефоне никаких «жучков». Хотя погоди секунду, лучше я за тобой заскочу и вместе поедем. Хорошо? Ну, до встречи.

Игорь бережно опустил трубку. Что-то непонятное происходит. Настя стала единственным светлым лучиком в сплошном мраке последних событий его жизни. Пока она ему просто нравилась, тот визит в «Отвертку» оказался судьбоносным. Он, конечно, ничего про нее не знал, мог бы навести справки, Новоблудск – город небольшой. Но не хотел. Не хотел ломать романтическую ауру, без которой, по его глубокому убеждению, не могут складываться отношения между мужчиной и женщиной. В любом возрасте у человека остается право совершать глупости – ради благосклонного или признательного взгляда.