Умирающее общество и Анархія

Мы видим, таким образом, к каким скромным размѣрам сводится пресловутое всемогущество избирателя; замѣтим при этом, что для того, чтобы не запутывать читателя, мы упростили вопрос и предположили, что каждый поступает честно и послѣдовательно. Если же мы примем в разсчет всѣ связанные с этим интриги, обманы, личные разсчеты, если мы вспомним, что, прежде чѣм стать окончательными, проэкты законов должны пройти через другое законодательное собраніе — Сенат, избираемый другою категоріею избирателей, если мы подумаем о том, что в Палатѣ находится пятьсот с лишним депутатов, а каждый избиратель выбирает только одного, так что его воля представляет не болѣе, как одну-пятисотую общей воли, да и то Сенат может ее еще сократить, то мы увидим, что участіе каждаго в управленіи так ничтожно, что его нельзя и вычислить.

Мало того: всеобщее избирательное право имѣет еще и другія вредныя послѣдствія в том отношеніи, что оно ведет к царству ничтожества и посредственности. Мы сейчас это докажем.

Всякая новая идея, идущая впереди своего времени, уже по этому одному имѣет за себя вначалѣ только меньшинство. Широких умов, способных ее воспринять и стать ея защитниками, бывает очень немного. Это — общеизвѣстная истина, из которой прямо слѣдует, что люди дѣйствительно развитые и обладающіе широким умом всегда бывают в меньшинствѣ. Большинство же стоит за среднія, общепринятыя идеи и выбирает того депутата, который, именно с цѣлью быть избранным, старается не идти наперекор предразсудкам и привычным взглядам избирателей. Чтобы сгруппировать вокруг себя как можно больше лиц, ему нужно, наоборот, сгладить нѣкоторые острые углы и приготовить цѣлый запас общих мѣст для разговоров с тѣми, чьих голосов он добивается. Чтобы не испугать их, ему придется показаться еще глупѣе, чѣм они, и чѣм он будет безцвѣтнѣе, ничтожнѣе и посредственнѣе, тѣм больше будет у него вѣроятности быть избранным.

Посмотрите на то, как идет жизнь всевозможных обществ — комитетов, профессіональных рабочих союзов, обществ взаимопомощи, различных обществ художников, литераторов и т. подобное: в их іерархической организаціи, основанной на избраніи, всѣ должности оказываются занятыми наиболѣе посредственными личностями — такими, которыя стоят ниже других по своему тщеславію, желанію выдвинуться и стать извѣстными или создать себѣ положеніе на счет других, по своей большей или меньшей склонности к интригам. Всякій независимый ум, стремящійся только к осуществленію своего идеала, всегда будет непріятно поражать тѣх многочисленных людей, которые слѣдуют только рутинѣ, и всегда такіе люди будут его травить. Тому, кто ищет правды и стремится к ея распространенію, некогда унижаться до мелких закулисных интриг, и его всегда побьет в избирательной борьбѣ тот, кто не имѣет за душою ничего своего, живет общепринятыми идеями и поэтому очень легко может сгладить различные острые углы (которых у него, впрочем, и нѣт), так чтобы не вооружать против себя никого. Чѣм больше мы будем стремиться удовлетворить всѣх, тѣм ниже должен будет быть уровень наших идей, тѣм полнѣе должны мы будем отбросить все новое и оригинальное, тѣм наши мысли будут ничтожнѣе, блѣднѣе и посредственнѣе. Вот к чему сводится вся избирательная система; это — ничто иное, как натянутая ослиная шкура, издающая звук только тогда, когда ее хотят заставить звучать.

К несчастью, несмотря на то, что власть уже подвергается критикѣ, что ее уже осуждают и осмѣивают, самый принцип еще крѣпко держится в наших нравах. Люди так привыкли, чтобы ими руководили, что им кажется, что они пропадут, если только не будет никого, кто бы вел их на помочах. Они так привыкли встрѣчать во всѣх случаях жизни жандарма, мэра, надоѣдливых и грубых чиновников, лисьи физіономіи полицейскаго и судьи, что приспособились в концѣ концов к этому отвратительному общенію и стали думать, что все это — учрежденія, конечно, непріятныя, которыя при случаѣ недурно как-нибудь надуть, но обойтись без них нечего даже и думать, потому что тогда человѣчество сразу погибло бы. Странное противорѣчіе человѣческаго ума! Люди с неудовольствіем переносят эту власть, насмѣхаются над ней, стараются гдѣ возможно обмануть ее — и вмѣстѣ с тѣм считают себя погибшими, как только рѣчь заходит об ея уничтоженіи! Все, должно быть, зависит от привычки.

Это тѣм болѣе нелогично, скажем больше: тѣм болѣе безсмысленно, что для каждаго отдѣльнаго человѣка идеал хорошаго правительства, это — такое правительство, которое бы он всегда мог прогнать, если только оно помѣшает ему дѣлать что он хочет. И вот для того-то, чтобы поддѣлаться под этот идеал, буржуазія и выдумала так называемое «всеобщее» избирательное право.