Умершее воспоминание (СИ)

— Что плохого? Одного бокала этой куколке явно не хватит, и тебе придётся разориться на целую бутылку. Потом ещё. И ещё, ну, это смотря на то, какой у неё аппетит. А знаешь, что в итоге? В итоге она тебе всё равно не даст.

Джеймс зашипел на меня и подарил своей новой знакомой виноватую улыбку.

— Не так громко, Логс, — тем же шёпотом произнёс он. — Она ведь может услышать.

— Правда?

Я вставил в уши наушники, дабы не слышать этих приторных комплиментов и этого неприятного переливающегося смеха. Отвернувшись к окну, я задумчиво уставился на белые, почти прозрачные облака. Они напоминали мне паруса невидимых лодок, что бороздили бескрайнее море лазурного небосклона.

Когда я проснулся, весь салон уже спал. Музыка в наушниках по-прежнему играла.

Я зевнул и потянулся, желая «пробудить» расслабленные мышцы. Тело задрожало.

Я огляделся вокруг себя. Джеймс спал, мечтательно склонив голову набок. В своей руке он держал руку новой знакомой.

Крадясь на цыпочках мимо спящих людей, я направлялся к месту Мика. Очень хотелось надеяться, что он не спит.

К счастью, он не спал. На коленях Мика лежал ноутбук, пальцы мужчины быстро бегали по клавиатуре. Глаза напряжённо всматривались в экран.

— Я тебя не отвлеку? — шёпотом поинтересовался я.

Микки взглянул на меня поверх очков и молча указал на место рядом с собой. Тут было не занято.

— Чем занимаешься? Ищешь в Интернете лекарство от бессонницы?

— Почти. Смотрю, как нам лучше добраться до нашего отеля в Лондоне.

Какое-то время я молчал, наблюдая за тем, как Мик внимательно рассматривает карту.

— Слушай, Микки, мне хотелось попросить прощения… Ну, за тот наш разговор по мобильному.

— Ладно, — коротко ответил он, не отрывая взгляда от экрана.

Я выжидающе смотрел на него. Что значит это сухое «ладно»? Он уже принял мои извинения или только собирается их услышать?

— Я прошу у тебя прощения, — снова начал я, понимая, что диалог заходит в тупик, — за свои слова. Я не хотел тебя оскорбить или ещё что-то, просто я…

— Не стоит, — прервал меня Мик и наконец взглянул на меня. — Я знаю. И всё прекрасно понимаю.

— Правда?

— Ну, конечно, Логан. Ты… как бы это помягче сказать? Ты не здоров.

Я сердито нахмурился и толкнул Мика в плечо.

— Что это значит? — спросил я, чувствуя, что вскипаю от негодования.

— Тише, друг мой, не нервничай. Не дай эмоциям взять вверх над тобой. Тебе надо смириться, не злись; прими наконец своё расстройство как душевную болезнь.

Он примирительно протянул мне руку, но я ударил по ней и воскликнул:

— Да заткнись ты!

— Тихо, — шикнул Мик и помолчал, прислушиваясь. — Люди спят, между прочим. А ты тут кричишь.

Я насупился и отвернулся к окну.

Наверное, не каждого человека могла задеть такая безобидная фраза. Действительно, что тут такого? На первый взгляд это просто дружеская шутка, так? Но таковой для меня она не являлась. В тот момент я был просто взбешён от этой самовольно выскочившей реплики Мика.

Но что служило причиной моего негодования? Ответ чрезвычайно прост. Дело в том, что я действительно не здоров и просто терпеть не могу, когда кто-то бесцеремонно напоминает мне об этом. В такие моменты я готов свернуть шею человеку, сказавшему мне такое, и мне всё равно — друг это, враг или же просто невинный человек, не подразумевавший под своими словами ничего плохого.

Сколько же боли и проблем доставило моё расстройство мне и моим близким, просто словами не передать. Мне было очень непросто справляться со своей душевной болезнью, но я старался. Мне уже до тошноты надоели тревожные, порой пугающие меня мысли; надоели эти скачки настроений — сейчас мне хочется признаться в любви всему миру, а уже через минуту я готов всадить пулю в лоб первому попавшемуся человеку. Было очень тяжело держать свои эмоции под контролем, я часто грубил, совершал резкие, необдуманные поступки. Один из них чуть ли не стоил мне свободы…

И меня просто бесило, когда люди пытались быть мягкими со мной, боялись сказать что-то не то, боялись меня обидеть. Я не хотел чувствовать себя не таким, как все, я хотел быть как все. Я хотел ходить с друзьями в бар, выпивать там, веселиться и знакомиться с новыми людьми… Но болезнь не позволяла мне сделать и глотка алкоголя, я считал это сочетание гремучей смесью. Алкоголь творил со мной невиданные вещи, потому я старался ограничить его потребление. Но рядом с нетрезвыми друзьями я чувствовал себя не в своей тарелке, а это, в свою очередь, дико злило меня. Эта безграничная злость выпускала наружу все эмоции, я часто психовал. Парни смотрели на меня, с сожалением понимая, что не могут мне ничем помочь, и пытались остудить мой пыл.

Да уж… Кто мне сможет помочь? Правда горька: никто не сможет. Мне казалось, что я никогда не смогу избавиться от своего психического расстройства, что я никогда не смогу вздохнуть полной грудью и понять, что голову больше не занимают тяжёлые мысли. И мне было чертовски грустно от этого, от своих размышлений, чувств и предположений.