Умереть, чтобы жить

Аня открыла дверь и вышла в коридор — тишина, гулкий шаг по блестящему паркету, картины, закрытые двери. А вот гостиная — большой зал с полукруглым строем колонн и цельными, до полу, окнами эркера. Кремовые и золотые тона, мозаичный пол, небольшие ковры, изящная старинная мебель, множество ваз и цветов. Роскошная вилла. Неспроста Алина выбрала загадочного Жанни — этот джентльмен умеет жить со вкусом. Аня обошла зал, чуть прикасаясь кончиками пальцев к деревянной резьбе, часам, статуэткам. Она окунала лицо в желтые цветы, стоящие в широких, низких серебряных вазах и погружалась в воспоминания. Ее дом… Дом, построенный Михаилом для долгой и счастливой жизни. Кто теперь будет хозяйничать в нем? — Аня остановилась в посередине комнаты, подняв лицо к потолку — там, в центре лепного купола, искрилась хрустальная люстра. Что-то неуловимое обитает в этих роскошных домах, роднит их, словно членов аристократического клуба. Люстра, картины, полукруг высоких окон… Разве не таким был дом Ани? Разве не таких вещиц — дорогих, изящных, — касались её пальцы? Да точно таких! Таких! — Она рухнула в кресло, закрыв ладонями лицо. — Натуральное сумасшествие. Но приятное… Доктор Джанкомо дал хорошие капли — прошлое возвращается, но без зияющих ран, ужасов, крови. Глянцевая открытка знакомой рекламы — нечто твое и чужое, придуманное и реальное одновременно.

Аня вернулась в спальню и села возле телефона. Что же делать? Звонить в российское консульство не имело смысла. Как объяснить, что попала сюда по фальшивым бумагам в результате аферы, затеянной неким весьма влиятельным иностранным гражданином, чьей фамилии она даже не знала? Алину искать нельзя. Кто, кто поможет?

Раздался мелодичный звонок. Аня вздрогнула, отпрянув от телефона. Две, три, четыре призывные трели. Она медлила и, наконец, нерешительно подняла трубку, осторожно поднесла её к уху.

— Это ты? — прозвучало совсем близко.

— Я…

— Здравствуй, радость моя!

Аня захлебнулась воздухом, не в силах промолвить ни слова. Из прошлого, из её сказочного прошлого звучал чуть хриплый, бесконечно дорогой голос Михаила! Рука выронила трубку, поплыла вокруг зеленоватая карусель, Аня мягко упала на подушки, погружаясь в сладкое беспамятство.

2

Она проснулась бодрой и до вечера улыбалась. В просветленной задумчивости поглощала доставляемые Бертой блюда, послушно глотала капли доктора Этьена Джанкомо. Во сне видела сад и дом, рыжего пса и чьих-то галдящих детей. Но все это было томительно и приятно, как знакомая мелодия, звучащая в синих сумерках.

Утром у её постели вновь сидел доктор. На нем была нежно-голубая рубашка и цветной, изысканно-узорчатый галстук.

— Выглядите совсем неплохо, дорогая моя. Даже желтизна вокруг глаза вас не очень портит, — ласково присмотрелся он.

— Пустяки. Похоже на географическую карту южного острова.

— Или на мой галстук! — засмеялся доктор. — Голова болит?

— Нет… Но были галлюцинации…

— Кошмары?

— Скорее, наоборот. Я привыкну. Мне слышался голос дорогого, но умершего человека. Ведь это даже приятно? Правда, я, кажется, потеряла сознание. Или задремала.

— Этот голос звучал с небес? — Серьезно осведомился Джанкомо.

— По телефону! Без всякой мистики, уверяю вас… Я не испугалась. Скорее, была ошеломлена… Возможно, это был сон? Ах, сказочный сон…

— Нет, это не сон. Это галлюцинации. Современная медицина научилась дрессировать угрожающие фантомы сознания. Пейте капельки, и вам покажутся приятными даже видения из преисподней, — добродушно улыбнулся доктор и добавил, — шутка. Вообще-то я пришел вас порадовать… Обстоятельства вашего пребывания здесь, сами знаете, запутанные… Вашему другу приходится решать множество непростых задач. Но все постепенно утрясается… Бракосочетание состоится в субботу. Очень скромное, что вполне естественно при таких обстоятельствах.

— Через два дня!? Но ведь… Я же должна с ним увидеться до этого?

— С женихом? — Доктор пожал плечами. — Излишние хлопоты. Все будет оформлено, как следует.

— Послушайте, я прилетела из Москвы к своему другу три дня назад, и ещё ни разу с ним не встречалась. Это странно! — разгорячилась Аня, убедившись, что доктор все ещё принимает её за Алину. Но где же в конце концов этот чертов Жанни?

— Мой патрон прибыл в Ламюр лишь сегодня утром. И передал вам письмо. — Доктор положил на тумбочку запечатанный конверт. — Согласитесь, по телефону не выразишь всех теплых чувств… Мужчины, мадемуазель, чрезвычайно застенчивы и бывают неловки в изящных проявлениях…

Аня взяла конверт. Ни адреса, ни имени на нем не было.

— Позвольте откланяться. Не забывайте о лечении. До завтра. — Улыбка Джанкомо исчезла за дверью.

Аня достала листок. Вытянутые в линию строки с широкими, щедрыми интервалами между слов. Михаил любил масштабы, простор и не терпел никаких ограничительных рамок. Даже плотный лист благородно-серебристой бумаги торопился заполнить словами, как спешил застраивать заброшенные пустыри…