Умереть, чтобы воскреснуть

Эти двое пили кофе совсем не так, как двое эфэсбэшников в кофейне. Восточные люди умеют смаковать каждый глоток напитка, каждый кусок еды.

Даже в фанатике-боевике, способном годами прятаться в горных пещерах и жить на подножном корму, живет сибарит. Эта часть личности только ждет удобного случая, чтобы проснуться.

— Абу-Валид просил передать, что его с начала года упорно пытаются с тобой стравить. Льют на тебя грязь, будто ты собрал здесь не десять миллионов, а пятнадцать.

Несмотря на иерархию, воюющие против Москвы чеченцы обращались друг к другу на «ты», подчеркивая свое единство в борьбе за общее дело.

— С начала года? Обо мне давно уже такое говорят. Пора федералам сменить пластинку.

Или они верят, что ложь от долгого повторения станет похожа на правду?

— В прошлом году они не пытались ничего насчет тебя запустить.

— Папку не в тот шкаф засунули. А перед Новым годом, наверное, инвентаризацию устроили.

— Сейчас взялись очень активно. Абу-Валид считает, что не только ему все это подбрасывают.

— Конечно. Посмотрим, кто еще поделится со мной своими тревогами. Твоему командиру понадобился месяц, чтобы встревожиться.

— Он в самом деле встревожен. Считает, что ФСБ взяло тебя на мушку.

— Мы все у них на мушке. Что делать? Мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся.

— Воистину.

Хозяин и гость провели по лицу сложенными вместе ладонями.

— Что передать Абу-Валиду?

— Что нашел меня в добром здравии. Переводы будут продолжаться в прежнем ритме. Просто сейчас жертвователи дают деньги адресно. Если их дают для Шамиля, я не вправе перебросить средства кому-то другому. Хотя сам, может быть, считаю, что там потребность более насущная. Шамиль на прошлой неделе показал товар лицом…

Посланец Абу-Валида молча кивнул, он знал о взрыве в московском метро.

— Шамиль показал товар лицом, и теперь снова пойдет перекос в его пользу.

— Мы тоже работаем, не сидим на месте.

— Есть вещи, о которых русские просто умалчивают. У них сейчас сильнейшая цензура, они почти закрыли тему своих потерь в Чечне.

— Мы снимаем свою работу на видео.

— Последнее время кассетам вообще мало доверия. Сейчас любой дурак знает, что дату на пленке можно в два счета подделать. Все можно подделать. Никто из наших, конечно, не занимается подобными вещами. И жертвователи впрямую не бросаются такими обвинениями. Но я вижу, что им хочется подтверждений. А русские поприжали и телеканалы и печать, упрямо молчат о потерях.

Вот взрывы в метро и в электричках, они обсасывают месяцами. Пусть Абу-Валид примет это к сведению.

Глава 2

В августе, через полгода после появления в Катаре сотрудников ФСБ, Глеб Сиверов сидел на ведомственной московской квартире напротив человека в генеральских погонах. Тот хмурился, двигая по столу свою дешевую зажигалку.

— Срочное задание. Твой предшественник его чуть не провалил. Поезжай, разберись и прими от него дела.

— Куда ехать?

— Недалеко. Из Москвы в Москву. Ты давно общался с «золотой молодежью»?

— Не наш, вообще-то, контингент, — пожал плечами Слепой.

— Теперь наш. Пришлось взять их под крылышко. Только не надо морщиться и говорить мне, что задание не твоего уровня.

— У меня и в мыслях не было, товарищ генерал.

Генерал, конечно, держит в уме его, Сиверова, профиль — значит, имеет веские причины поручить это дело именно ему.

— Нет времени все подробно тебе объяснять.

Важно поскорей взять бразды в свои руки. Ребятки — дети высокопоставленных мидовцев. Только не кривись, не говори мне, что эту публику ты на дух не переносишь.

— Вы меня с кем-то путаете, Федор Филиппович. Когда я последний раз капризничал?

— Да я сам обо всем этом думаю вместо тебя.

Короче, поезжай, там объяснят суть. На днях встретимся, поговорим обстоятельней.

…Уже через сорок минут Сиверов прибыл по указанному адресу — в гольф-клуб на Аптекарском. Для поля с восемнадцатью лунками здесь был спроектирован искусственный рельеф: водоемы и террасы, деревянные ограждения и препятствия. Под жарким солнцем покрытие из искусственной травы выглядело не правдоподобно зеленым и свежим.

Глеба встретил тот, кого ему предстояло сменить. Невысокого роста жилистый человек в белой шапочке с козырьком. Обменявшись рукопожатием, они присели рядом на ровно подстриженную траву.

— Их всего пятеро, — объяснил сотрудник, представившийся Михал Михалычем. — Неразлучная компания. Называют себя «Magnifisent Five».

— Знают старое кино?

Название для компании, конечно же, придумано по аналогии с «Magnifisent Seven» — знаменитым вестерном «Великолепная семерка». Среди советских граждан в шестидесятые годы он был, пожалуй, еще больше знаменит, чем среди американцев. Единственный штатовский вестерн, который выпустили в прокат по личному распоряжению Хрущева.

— Они вообще много чего знают. И о себе понимают слишком много. Через пару дней тебя так достанут, что волком взвоешь. Я уже дважды подавал рапорт, чтобы избавили меня от этих аристократов. Что я с ними только не творил мысленно: ломал кости, расстреливал из автомата, подвешивал за ноги, топил в дерьме.

— И девушек тоже? — спросил Слепой, уже выделив взглядом стайку с клюшками.