Умереть, чтобы угодить

Бирмингем стремительно разрастался на юг, Шелби входил в число самых быстроразвивающихся округов Алабамы: жилые дома и здания офисов вырастали здесь буквально на глазах, поэтому и движение на главной артерии Бирмингема, шоссе № 280, напоминало кошмар. Цены на недвижимость в Шелби тоже росли.

— И давно ты там живешь?

— Почти год — с тех пор как завершился развод. Мне повезло найти этот дом — он принадлежал одному из моих родственников, который перебрался в Тусон. Дом, где мы жили с Шеннон, сразу продали, я взял свою долю, сделал первый взнос и свел последующие выплаты до разумного минимума.

— А я думала, у тебя квартира.

— Предпочитаю иметь свой дом. Он уже не новый, построен в конце семидесятых и теперь нуждается в ремонте. Но я умею работать руками и потому ремонтирую его сам.

Сара сразу поверила ему: Кахилл был не из тех, кто хвастает попусту. А Сара считала, что молоток или отвертка в руках мужчины прибавляют ему сексуальности.

Она не знала, чего ждать, но никак не думала, что увидит традиционный кирпичный дом с двором и аккуратными дорожками между подстриженных живых изгородей. Кирпич имел приглушенный оттенок красного цвета, ставни были темно-синими, дверь — на два тона светлее. Подъездная дорожка огибала дом.

— Здесь отличный подвал, — сообщил Кахилл. — Раньше он служил гаражом, но мой родственник устроил там комнату для игр. Конечно, для одного человека дом великоват, но я люблю простор.

Он припарковался возле дома и повел Сару к двери. Сара отметила про себя: либо Кахилл недавно вызывал уборщицу, либо навел порядок сам. Все полированные поверхности блестели, в воздухе разносился свежий запах лимона.

Его горячая ладонь легла на талию Сары.

— Это гостиная, — указал он влево. Комната была совершенно пуста, на ковре ни пятнышка, шторы задернуты. — Я не пользуюсь ею, поэтому не стал и обставлять. И столовую тоже. Я ем на кухне, в уголке для завтрака. А вот и маленькая гостиная.

Маленькая гостиная оказалась уютной, с камином и большим окнами, выходящими в сад; здесь Кахилл поставил музыкальный центр и большой телевизор. Последнее свидетельство пристрастий умилило Сару. В гостиной имелась и мебель: пухлый диван, два больших кресла, несколько столиков и ламп. Словом, комната выглядела вполне цивилизованно. От кухни ее отделяла перегородка, не доходящая до потолка и заканчивающаяся рядом белых деревянных стоек.

— Над кухней еще надо поработать, — продолжил Кахилл. — Шкафы я уже привел в порядок.

Деревянные шкафы медового оттенка мягко поблескивали. Кухонный стол был изготовлен из того же дерева, стена над ним — выложена плиткой.

Вопреки ожиданиям Сары в раковине не громоздилась гора грязной посуды. На кухонном столе разместились подставка для ножей, микроволновая печь и кофеварка. В уголке для завтрака пристроились белый стол с желто-синим рисунком на столешнице и четыре стула того же желтого оттенка, стоящие на синем ковре.

— Ты, случайно, не служил на флоте? — спросила Сара, оглядывая безукоризненно чистую кухню. На флоте твердо знают, что все должно лежать на своих местах — на борту корабля лишнего места нет.

Он усмехнулся:

— А ты думала, что увидишь свинарник? Да, у меня иногда накапливается нестиранное белье, но я аккуратно складываю его. Раз в неделю в доме наводит порядок приходящая помощница — терпеть не могу вытирать пыль. Пойдем покажу тебе остальное.

Сара увидела ванную рядом с кухней, две довольно большие спальни, разделенные еще одной просторной ванной, и третью комнату — опять-таки с ванной. В последней обосновался сам Кахилл. Кровать, как и следовало ожидать, оказалась двуспальной, огромной, но за это Сара могла поручиться с самого начала. Кровать была заправлена, в комнате царил порядок, но нежилой она не выглядела: на спинке стула висела рубашка, на комоде стояла кофейная чашка с давно остывшими остатками кофе.

— Так вот где я ее оставил! — Кахилл забрал чашку. — Сегодня я все утро искал ее.

Саре понравилось, что он не стал специально перед ее приходом наводить чистоту — впрочем, в этом его дом и не нуждался. Кахилл не стремился к идеалу и не пытался произвести впечатление на гостью, но его уверенность и чувство своего «я» невольно внушали ей уважение.

— Не знаю, как ты, — заявил он, — а я проголодался. Займемся мясом.

Филе толщиной два дюйма получилось настолько нежным, что его можно было разделать почти без помощи ножа. Пока жарилось мясо, Сара испекла в микроволновке две картофелины, перемешала нарезанный салат и подогрела булочки. Вместо вина Кахилл припас кувшин чая со льдом.

Если бы он поставил негромкую романтическую музыку, Сара насторожилась бы, но он включил канал новостей, хотя и на небольшую громкость. Возможно, он вовсе не пытался соблазнить гостью — по крайней мере, осознанно, — но все равно почти добился своего.

Вдвоем они быстро и дружно помыли посуду и навели порядок в кухне, потом Кахилл решил: