Умереть без свидетелей

— Ну, успокойся… Я сказал тебе очень избитые истины, вот и все. Я хочу, чтобы ты поняла их. Не говори сейчас ничего, подумай.

Юрий Алексеевич встал, вышел из кабинета.

«Она боится кого-то, — думал он, идя по коридору. — Надо узнать, кто этот парень, куда потом пошла Лена. Все это она скажет, дело не только в этом… Главное, чтобы в душе девчонки произошел перелом».

Он зашел в кабинет капитана Корды.

— Как? — спросил Алексей Николаевич.

— Сейчас узнаем. Просьба у меня к тебе, Леша. Надо обязательно проследить, как она дальше будет себя вести. Определить на работу. Чтобы друзья появились настоящие, хорошо?

— Понял, Юрий Алексеевич. Нелегко, правда, это.

— Знаю, что нелегко. Легких дел у нас с тобой вообще нет.

Он заговорил о том, что давно пора создать подростковые отряды в городе, поставить это дело на солидную ногу, как это сделали в Туле и в Свердловске, например, тогда легче можно будет решать десятки проблем, выправить судьбы многих парнишек и девчат. Совсем мало у нас отрядов «Юных друзей милиции», а ведь это тоже серьезное дело, но у комсомола почему-то не доходят руки, чтобы создать такие отряды повсеместно. Алексей Николаевич сказал, что недавно был у начальства, говорил как раз об этой проблеме, доказывал, что кустарными методами тут ничего не решить, что если все пойдет, как и раньше, им снова и снова придется вести беседы вот с такими подростками, вроде Волчка. Впрочем, такова диалектика жизни.

— Давай-ка эти мысли изложим на бумаге, а? — сказал Леденев. — Договорились? А теперь я пойду, сейчас она должна сказать, что же это был за парень.

Когда он вошел в свой кабинет, то увидел, что Света сидит ссутулившись, уронив руки на колени. Лицо ее было бледным и утомленным, глаза смотрели устало и спокойно.

— Дайте прикурить, — сказала девушка.

Юрий Алексеевич пододвинул коробок, и когда Света цепко схватила его, задержал ее руку в своей.

Она подняла глаза.

— Глупенькая ты девочка, — тихо сказал он.

Света бросила спички на стол, уронила голову на руки и глухо зарыдала.

— Успокойся, успокойся, — сказал майор. — Тебя никто не тронет, в обиду не дадим. Выложи, что на душе, легче станет.

— Были мы… в субботу… с Аликом, — сквозь слезы сказала Света. — У таксиста знакомого на пьянке. Потом шли домой, и Алик сказал: «Если Сивого посадят, тебе не жить…»

12

Честно говоря, в этот день работа плохо ладилась. Во всех отделах управления только и разговоров было, как о новом доме для работников милиции, который был готов, о том, кому дали и кому не дали в этом доме квартиру. И в общем-то все сходились во мнении, что уголовный розыск обделили зря. Кому-кому, а их ребятам, пожалуй, потрудней, чем другим, приходится. И хотя бы в этом их следовало не ущемлять. А квартирный вопрос — ого-го! — вопрос-таки серьезный… Решала, конечно, комиссия, а все-таки…

Не дали и многосемейному капитану Корде. Квартира-то у него была неплохая, да в двух комнатах с четырьмя девчонками тесно. Они-то ведь подросли… Обещали расширить, но секретарь парткома сказал: потерпи до весны, необходимо жилье под общежитие для молодых милиционеров. Корда согласился, но ходил мрачнее тучи, с горечью думал, что скажет жене, старался отогнать эту мысль, но таково уж человеческое мышление: о чем не хочется думать, обязательно лезет в голову.

Потом звонили из обкома комсомола, приглашали вместе рассмотреть мероприятия по несовершеннолетним, которые там наметили. Приехал новый сотрудник. Его прикрепили к Корде, и Корда знакомил его с объемом и профилем работы, постепенно загораясь, забыв о неприятном, часа полтора говорил о том, что нельзя работать с подростками, имея холодное сердце и ориентируясь только на инструкции. Парень вроде толковый, слушал внимательно и даже стал с ходу излагать свои соображения.

От дежурного позвонили: пришел парнишка. Пропустить?

Белобрысый шестнадцатилетний пацан. Отец у него неродной, сам он бросил школу, попал в колонию, вернулся… Комиссия по делам несовершеннолетних райисполкома направила работать на завод металлоконструкций. Парень пришел в кадры, а там ему от ворот поворот. Вот и явился в милицию, помогите, говорит. Звонит Корда на завод. «У нас уже комплект», — отвечают. В райисполком звонит. «Неправда, мы больше чем по плану туда не посылаем». Вот и разберись, кто прав. А парень сидит, парень ждет. Он пришел в милицию и верит, что здесь ему помогут. А это уже много, если верит. И Корде теперь не до своих неприятностей. Тут дело поважней, государственное дело: что будет думать мальчишка о милиции.