Ум лисицы

И оба они, Сашка и Маруся, засмеялись, даже не представляя себе, какая тоска легла на сердце Сереже, думавшего о голодных, оборванных братьях, которых он обманул, пообещав им сытный ужин! Он так долго снаряжал патроны, так старался, а теперь вот стоял промерзший, не чуя ног в резиновых, с наклеенными заплатами, сапогах, и с обидой думал о себе, о братьях, об измученной матери…

— Я должен, понимаешь! — сказал он с дрожью в плачущем голосе. — Хотя бы одну ворону…

И свершилось тут чудо! Неосторожная птица, летевшая из-за каменной горы вольеры, вдруг спланировала на растопыренных крыльях и, каркнув, села на дерево, на качнувшуюся ветвь, с которой посыпался иней.

Сережа, как скованный, поднял ружье, вставил приклад в плечо, прицелился и нажал на спуск. Ворона замахала крыльями, но не полетела, а вцепившись лапой в ветвь и продолжая махать крыльями, повисла вниз головой, но стала вдруг медленно падать, стукаясь о ветви и ствол иглистой шеей. На нижней ветви она застряла в развилке и притихла, шевеля черными когтистыми лапами… До нее было так высоко, а ствол старой липы был так гладок и толст, что Сережа, задохнувшийся от радости и побежавший было к дереву, остановился, пораженный этой явной несправедливостью, насмешкой, издевательством и ехидством мертвой вороны, которая не хотела падать дальше, в снег.

— Эй! — крикнул он то ли Сашке, то ли вороне. — А как же теперь? А?!

— Щас! — откликнулся Сашка. — Мы ее снежками или, лучше, ледышками собьем! Щас! Куда она денется!

Ах, какой хороший этот Сашка! Какой прекрасный стрелок! Настоящий охотник! Именно ледышками! Как же он сам-то не догадался сразу?!

И они стали кидать комья смерзшегося снега, целясь в ворону. Саша наконец попал в нее, она вздрогнула и черной мохнатой шапкой мягко упала в снег, взглянув на Сережу сердитым мертвым глазом, когда он поднял ее за крыло, почуяв запах черного пороха, исходивший от рыхлого пера и теплого еще тельца, просвечивающего сквозь перо иссиня-белесой, пупырчатой кожицей.

— Ого-го! — крикнул Сережа, шмыгая носом. — А я уж думал, ружье виновато или патроны. Не-ет! Это я, мазила, виноват.

Радости его не было предела, когда он клал эту первую свою добычу в вещевой мешок, аккуратно сложив шуршащие черные крылья, чтобы не помять.

Маруся ушла. Сашка звал стрелять по воробьям. Сережа спросил:

— Да зачем они нужны?

— Как зачем! Как зачем?! — отвечал ему Сашка, сердито и крикливо. — Маруся за мелкими хищниками ухаживает. Мясом их кормит. Куниц, соболей… Им мясо нужно, понимаешь? А если мы набьем воробьев, Маруся покормит зверей воробьями, а мясо возьмет себе. Не понимаешь? Воробьи для мелких хищников — лакомство. Ну? А мясо им все равно полагается. Она воробьями покормит, а мясо домой унесет. Я обещал. Отношений я портить не хочу — нас не гонят, а наоборот, потому что мы государственное добро бережем. Да что я тебе, как маленькому, объясняю?! Сам должен понимать, то-сё. А мы еще придем сюда. Будь спок! Они нас сами звать будут.

— Я понимаю, Сашк! Только мне бы еще одну птицу! У меня еще восемь патронов осталось. Давай подождем.

— Ладно. Только не уходи никуда, тебя тут никто не знает, стой, пока не приду, — сказал Саша и пошел в сторону каменной горки, где за сеткой паслись горные козлы с крутыми, тяжелыми рогами. Вскоре там раздался негромкий хлопок выстрела, и тут же крикливая галочка вылетела оттуда и села на дерево, до которого было метров сто, не меньше.

Головастенькая, ладная, она звонко покрикивала, словно бы дразнила Сережу, а когда он крадучись пошел к ней, прячась за стволами деревьев и держа ружье наизготовке, умолкла, прыгнула с ветки на ветку, сорвалась и перелетела на дерево, стоящее еще дальше!

Забыв обо всем, Сережа пошел за ней и совсем было приблизился на выстрел, но она опять сорвалась и пересела на другое дерево. Преследование так увлекло Сережу, что он только и видел одну эту галку, не замечая сугробов, через которые лез, не чувствуя снега, набившегося в голенища сапог, и понимал он себя охотником, скрадывающим дичь в глухом лесу.

Он даже и не заметил, как очутился за оградой зоопарка, выйдя каким-то непонятным образом на территорию планетария… Галке наконец надоело преследование, и она, слетев с макушки сияющего под солнцем заиндевелого дерева, с цокающим покрикиванием быстренько промчалась вверх и села на купол планетария. И в это время над Сережей, тяжело махая крыльями, появилась большая ворона, которая летела, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, и не обратила на него никакого внимания.

Сережа приложился, поймал стволом летящую птицу, дал небольшое упреждение и, продолжая вести ружьем за полуугонной птицей, выстрелил, зная, что на этот раз не промахнулся… Ворона споткнулась и, кувыркаясь, свалилась в снег… Он побежал к ней, упал, увязнув в снегу, поднялся и снова побежал, не спуская глаз с вороны, будто она могла исчезнуть.