Улыбка убийцы

— С прошлого месяца ничего, — ответил отец. — Но расскажи-ка нам о Брандолини. Меня о нем в церкви расспрашивают.

— Я пока ничего не добилась. Даже папку с его делом не нашла, — начала Мэри и рассказала все, что знала.

— Брандолини послали в лагерь в Монтану? — Глаза отца удивленно расширились. Динунцио и из дома-то выходили редко, а уж ездить — никогда в жизни никуда не ездили. — Почему?

— Не знаю и ничего не узнаю, пока не найду папку с его делом. У нас было одиннадцать лагерей, а в правилах, которые определяли, куда рассылать людей, я пока не разобралась.

— Да, но Монтана! — Отец пришлепнул себя ладонью по лысой голове — так, точно речь шла о Плутоне.

— Интернированных свозили в Мизулу. Они называли это место bella vista.

— «Прекрасный вид», — перевел отец.

— Правильно, потому что там горы, и все такое. По крайней мере так расписывала эти места официальная пропаганда. — Мэри уже выяснила, что представлял собой форт Мизула, и начала рассказывать о том, что узнала из дел других интернированных. — Когда разразилась война, большинство итальянцев, которые попали потом в форт Мизула, были на пути в Штаты, плыли на кораблях, но некоторые уже работали официантами в итальянском павильоне Нью-Йоркской всемирной выставки. Из Филли был только один Амадео.

— А где хранились записи о заключенных? — Отец был человеком необразованным, но умным. Мэри, окончившая Пенсильванский университет и юридическую школу, даже и не надеялась набраться когда-нибудь такого же ума.

— Насколько я знаю, их держали в форте Мизула, а когда лагеря закрыли и интернированных выпустили, документы отправили в Национальный архив.

— Так, может, туда не все дела попали.

Мэри пожала плечами. Кофе сварился, и ей захотелось помочь родителям — расставить чашки, убрать со стола, но это было бы нарушением правил. Отец уже сунул ноги в шлепанцы, снял кофейник с плиты и понес его к столику, а мама, выключив плиту, стала доставать что-то из ящичков — это был самый изящный их танец. Мариано и Вита Динунцио были женаты уже целую вечность и буквально сроднились во всем.

— Может быть, его дело изъяли потому, что он умер в лагере, — сказал отец, наливая кофе Джуди. Она поблагодарила его и положила в чашку три ложки сахара. — А может, дело отправили куда-то после его смерти. Кто-нибудь еще в лагере умирал?

— Я обнаружила трех других скончавшихся в лагере итальянцев, однако все они умерли естественной смертью. Покончил с собой только Амадео. — Мэри слышала, как за ее спиной мать опускает в кипяток ньокки. — Я сейчас просматриваю все документы по второму разу, ищу его имя. Может быть, так мне удастся выяснить, что стало с его судами и бизнесом.

— Бедняга. — Отец налил кофе Мэри. — Ну а что еще у вас нового, девочки?

— На Мэри надвигается очередное свидание, — прочирикала Джуди. — С юристом, другом Энн.

— Это хорошо, — сказал отец. Мэри и рта не успела открыть. — Самое время, Мар. Дай молодому человеку возможность показать себя. — И отец направился с кофейником к плите.

— Дам, пап. Обязательно, — кивнула Мэри. Она понимала, что проигрывает на всех фронтах. Ее родители любили Майка не меньше, чем она, однако в последнее время даже они пытались как-то устроить ее судьбу.

Отец вернулся к столу, а мать стала сливать воду с готовых ньокки в дуршлаг. Над раковиной поднимались клубы пара.

— Готово! — Миссис Динунцио перенесла блюдо с горячими ньокки на стол и полила их томатным соусом.

При виде еды все оживились. Миссис Динунцио с гордостью придвинула блюдо к Джуди:

— Свеженькие, для Джуд. Сыр на столе.

— Спасибо, миссис Ди, — сказала Джуди и, схватив столовую ложку, положила себе горку ньокки.

Мэри не отставала от подруги.

— Выглядит замечательно, ма, — сказала она. — Спасибо.

— Ладно-ладно. — Мать погладила Мэри по спине. — Мария, а ты попросила святого Антония помочь тебе с документами?

— С какими документами?

— Брандолини. Ты же ищешь его документы.

Мэри не сразу поняла, что мать слышала весь разговор за столом, — а ведь могла бы и догадаться. Итальянские мамы обычно отличаются способностью слышать все, о чем говорят их дети.

— А, ты насчет дела Амадео.

— Si. Ты просила святого Антония помочь тебе в поисках?

— В общем-то да, — призналась Мэри.

Эту молитву она выучила еще в начальной школе: «Святой Антоний, святой Антоний, пожалуйста, помоги. Я кое-что потеряла и не могу найти». На всякий случай она помолилась и святому Иуде, потому что не очень хорошо понимала, кто из них главный в подобных делах.

— Ну, тогда их, выходит, забрали, — постановила с типичной для нее категоричностью мать.

— Кто кого забрал? — нахмурилась Мэри.

— Документы Брандолини. Кто-то забрал их!

— Ты думаешь, кто-то забрал его дело?

— Si. Не хотел, чтобы его увидели. Вот и забрал.

Джуди вдруг отложила вилку, в ее лазурных глазах появилось сомнение.

— Очень может быть, миссис Ди. Я бы, узнав, что кто-то попытался зарыть поглубже документы о самоубийстве в лагере, поверила в это сразу.