Улыбка смерти на устах

Наконец, без двадцати одиннадцать появилась дамочка, яркая блондинка с волосами до плеч, в длинном, но облегающем белом платье на пуговицах, с белой сумкой и в темных круглых очках в стиле шестидесятых. Пусть — начало июня, в столице почти что белые ночи, но темные очки в 22.40 — по-моему, это перебор. Или пижонство через край, или, быть может, умысел? Маскировка?

Ладно, глянем дальше. Ведь войти в подъезд — это одно. Надо из него и выйти. И я снова листаю изображения той же камеры, только теперь «на выход». И вот на таймере снова прокручивается та самая ночь, с пятницы на субботу, а потом я залезаю в субботний день и даже в воскресенье. И тут меня подстерегает засада.

Потому что амбал с девчонкой в короткой юбчонке, которых я заприметил (они вошли в 22.15 пятницы), выходят из подъезда через два часа, при этом она уже виснет на своем спутнике — видать, зашли к себе или на квартиру друга: выпили, перепихнулись. С ними все ясно.

А та двадцатилетняя девчушка, что была в джинсовой куртяшке, платье и кедах (в 21.30), покидает парадное на следующее утро, в девять тридцать — причем в другой одеже.

Значит, здесь, по адресу: Абрамова, пятнадцать, второй подъезд, — она и проживает. (Хотя этот факт как раз не исключает, что она могла забежать в гости к Порецкому, убить, а потом переодеться.)

А вот та эффектная дамочка во всем белом и с очками вполлица (пятница 22.40) больше в кадре так и не появляется. Нет её, и все тут.

То есть в парадное вошла, а назад — нет? Как это может быть?!

Я проглядываю все воскресенье, понедельник следующей недели и вторник. Дальше у меня не хватает терпения — но что за чудо?! Куда делась деваха? Она либо легла на дно: живет там, на адресе, и вот как раз седьмого июня заболела и осталась растекаться в своей квартире. Либо выпрыгнула из оконца и убежала. Либо я ее потерял.

И я еще и еще раз просматриваю видео выходящих. Однако дамы в белом нигде нет.

Или же она замаскировалась так, что я ее не опознал.

Но зачем ей, спрашивается, маскироваться?

Я перекидываю на принтер ее фото. И второе тоже — двадцатилетней в джинсовке и кедах. И третье — той самой, что была у Порецкого в среду, девчули в кепарике. Все три у меня под подозрением, всех трех я хочу отследить.

Я возвращаюсь на видео к среде, пятого июня. Вот интересно, а откуда та «кепка», что провела в квартире новопреставленного почти четыре часа, вообще взялась? Охранник в спорткостюме «СССР» утверждал, что никаких девиц Игорь Николаевич не подвозил. Значит, они встретились где-то в метро? Или прибыли на такси?

Я отматываю таймеры всех камер, что находятся поблизости от дома погибшего, на среду, пятое. И вот я ловлю Порецкого и кепку на одной из камер в 21.38. Видео это расположено по пути к его дому с автопарковки.

Вот: они идут, мило беседуют. Выглядят как парочка, но за ручки не держатся и он ее, тем паче, не лапает. Культурненько идут. А лицо девицы и тут все равно не рассмотришь, хоть убей.

Я вызываю на экран тот видеорегистратор, что парочка должна была пройти двумя-тремя минутами ранее. И вот на табло — среда, пятое июня, 21.36… 21.35… 21.34… А их всё нет… 21.33… 21.32… 21.31… Наконец, появляется он, Порецкий. Один. Один?! Да, да, он идет в совершеннейшем одиночестве! Девчонки рядом — как не бывало!

Значит, что?

У них вот здесь, в слепой зоне меж двумя камерами, состоялось свидание?! Камон, где?! На детской площадке на улице Абрамова?

Или они только познакомились?

Удивительные дела! Вот же странные люди существа, чтобы понять их, иной раз приходится все мозговые извилины напрягать! И бывает, что потом в итоге видишь, что разгадка на самом деле была настолько проста и тривиальна!

Хорошо, девчонка-то откуда взялась?

В глаза уже как песку насыпали, но я просматриваю все близлежащие камеры за среду, пятое июня, с девяти до десяти вечера. И вдруг — что это?! На одном из видео-регистраторов, в одном кадре я вдруг вижу двух знакомых мне персон. Та самая «клетчатая кепка» — это раз. А два — тот самый хорошо изученный мною вчера персонаж. Геннадий Колыванов. Сожитель моей заказчицы Полины Порецкой. Нет, «кепка» и Геннадий не общаются, даже не смотрят друг на друга. И шагают в разных направлениях. Но они, повторяю, вместе в одном кадре.

Порой — довольно редко, но все-таки — я начинаю действовать импульсивно. Не задумываясь и не просчитывая последствия. Правда, как правило, впоследствии почти всегда оказывается, что я в своей спонтанности оказываюсь прав. И стремительность решений оправдывает себя. Но не всегда.

Вот и сейчас: я выскакиваю из особняка. Курить внутри запрещено, поэтому дамочки, не оставившие вредную привычку, тусуются у угла. Я иду в противоположную сторону, попутно нажимая вызов Полины Порецкой.

Она отвечает мне с усталой снисходительностью: типа, задолбал ты меня, сыщик. Я спрашиваю:

— Объясните мне, пожалуйста, почему дамочка, подозреваемая в убийстве вашего отца, находится рядом с вашим парнем, Геннадием Колывановым?