Улыбка развоплощенного (СИ)

   Прошло несколько дней, но Опалуса никто в Академии больше не видел. Начались перешептывания, поползли гадкие слухи. Наконец, несколько магов огня, причем не где-нибудь, а на очередном Совете, предъявили Малахитусу претензию:

   - Куда делся наш декан?

   - Он уволен.

    - То есть, как это - уволен?! Разве это возможно без решения Совета?

    - Не понравилась рожа - и выгнал! - ни с того ни с сего брякнул Малахитус.

   Маги оторопели. Такое высказывание было не только совершенно против всяких правил, но и никак не согласовывалось с характером ректора.

    - Что с Вами, господин ректор? Да здоровы ли Вы? - услужливо спросил мастер Корнерот и, подойдя поближе, обнаружил, что Малахитус действительно болен:

   - Да у Вас же лихорадка, Вы подверглись огненной атаке замедленного действия.

   - Ничего подобного, я совершенно здоров! - возразил ректор и добавил:

   - Опалус практиковал некромантию, готовил секретное оружие для завоеваний, что противоречит нашим правилам, и именно за это был изгнан мной из наших рядов.

    - Не может быть! - испугались маги, которые все же уважали Опалуса за его высокую квалификацию.

    - Очень даже может! - поднялась с места молчавшая доселе Сердолика. - Я лично вынуждена была сразиться с Опалусом, потому что он совсем обезумел.

    - А почему же Вы до сих пор молчали? - раздались возмущенные голоса.

    - Мастер Малахитус просил меня сохранить это происшествие в тайне, он надеялся разобраться с этим сам, думал, что ему удастся вразумить коллегу. Но теперь молчание бессмысленно, - разъяснила чародейка и добавила, обращаясь к главе Академии:

   - Господин ректор, пойдемте, я должна помочь Вам, наверняка Ваше состояние вызвано заклятием Опалуса.

    - Я справлюсь сам! - сердито возразил ректор, но неожиданно пошатнувшись, начал медленно оседать на пол. Сердолика и Корнерот тут же подхватили его и на руках вынесли из зала.

      Глава 3. Осада

   Вождь джеггов знаком приказал вошедшему сесть. Воцарилось длительное молчание. Воины разглядывали незванного гостя, а Опалус внимательно смотрел на кочевников, пытаясь понять, кто из них будет ключом к будущему могуществу. Наконец Волчий Коготь, великий вождь Красной Степи, велел подать кумыс.

   - Выпей с нами по обычаю гостеприимства, - с подобающей важностью обратился он к Опалусу.

   Чародей, сдержанно поклонившись, принял из рук молодого джегга кожаную чашу и отхлебнул небольшой глоток. Нельзя сказать, что он хорошо знал обычаи степняков, хотя и читал о них. Он не спешил, не желая сделать неверный шаг, рассматривая тех, кто сидел вокруг вождя. Его внимание привлек бритоголовый воин, чье лицо рассекал широкий шрам. Бойцы помладше, что называется, смотрели ему в рот.

   "Хороший экземпляр, - подумал Опалус, - в нем храбрость и жестокость сочетаются со стремлением к власти. А вот будет ли полезен старый вождь?"

   Ритуал угощения затянулся. Волчий Коготь неторопливо прихлебывал кумыс. Воины застыли, словно каменные статуи. Наконец, маг огня не выдержал:

    - О, великий вождь, твоя слава перешагнула рубежи Красной Степи и дошла до нас, магов Триединства...

    - Будет тебе, чужеземец, ты не заезжий певец, чтоб произносить льстивые слова. Говори, зачем пришел! - прервал его Волчий Коготь, сердито поправляя свое ожерелье из желтых волчьих когтей, которое и дало ему право на нынешнее прозвание.

   - Знаешь ли ты, о вождь, что в мире народилась новая великая сила? Она даст все тому, кто будет самоотверженно служить ей! - снова начал маг огня.

   - Что же это за сила? - перебив Опалуса, спросил Волчий Коготь. - Мы не знаем других сил, кроме наших степных духов!

   - Ваши степные духи лишь слуги этой силы! Она способна дать признавшему ее власть над всей Катахеей! - воскликнул чародей, вложив в свою речь столько пафоса, сколько мог.

   - Зачем нам Катахея? - пожал плечами вождь. - Нынче мы хорошо прожили зиму, скот нагуливает жир, жены принесли потомство, а жрецы предвещают прекрасное лето. На что нам чужие земли, у нас есть все свое.

    - Ты велик, вождь, но не прав, - голос Опалуса начал приобретать льстивую окраску окраску. - Посмотри на этого молодого воина со шрамом, его глаза горят огнем, он наверняка хотел бы власти над миром. У тебя должно быть немало таких, молодых, которым надоела унылая жизнь пастухов!

   - Как смеешь ты указывать мне, великому вождю Красной Степи! - гневно оборвал его Волчий Коготь и приказал:

   - Шрам! Выброси чужеземца вон из шатра!

    Однако Шрам даже не пошевелился.

    - Шрам! Повинуйся! - вождь уже начал выходить из себя.

    - Довольно я повиновался! - неожиданно рыкнул молодой воин. - Ты, Волчий Коготь, стареешь. Молодежи нужна война, чтобы проявить себя. Набегов не было уже три года! Сабли ржавеют, кони теряют боевой пыл! Ты стал совсем как стефенширский купец! Мы будем слушать этого человека, а потом сами решим, следовать за ним или нет!

   - Ах, так! - окончательно рассвирепев, закричал Волчий Коготь. - Схватить его! Он покусился на власть вождя!