Улыбка развоплощенного (СИ)

   - Зачем Вам понадобилась эта нелепая злобная зверюга?! Как Вы вообще посмели сотворить подобное чудовище из бедного Одуванчика?!

    - Это не чудовище, а мое лучшее достижение, первый шаг к созданию армии боевых псов - зомби! - в ярости выдал сам себя Опалус.

   - Каких боевых псов?! - заорал Малахитус, который редко повышал голос до такой степени. - Так это не просто научный эксперимент?! Если это действительно некромантия, берегитесь!

   В эту самую минуту в комнату огненным вихрем влетела Сердолика. То ли чародейку, любившую тоже поработать ночью, привлекли отчаянные вопли Малахитуса, то ли она просто каким-то образом почувствовала, что происходит что-то неладное, но ее появление для творения Опалуса оказалось роковым. Посреди комнаты с оглушительным треском разорвался огненный шар, запущенный разгневанной волшебницей. Мощное заклинание в мгновение ока уничтожило злосчастную собаку, так что от нее не осталось и следа. Огонь принялся расползаться по стенам. Малахитус выскочил за дверь, и остановился, с ужасом слушая грохот ломающегося оборудования, гудение пламени и вопли сражающихся в кабинете магов огня. Будучи магом леса, он не очень-то жаловал огненную стихию и не мог решить, каким образом ему вмешаться.

    - О великий Геос! Какой кошмар! Они же разнесут всю Академию! - причитал он, не зная, что предпринять.

   Наконец все стихло, и из обугленной двери выскочила растрепанная, покрытая сажей Сердолика:

   - Сбежал, подлец, прямо через окно! Молот Титаниуса на его голову! Никогда не думала, что этот интриган посмеет повернуть магию против коллег!

   - Почему Вы так о нем говорите, - удивился Малахитус, который хотя и был возмущен до глубины души, вовсе не хотел сразу списывать декана факультета огня в какие-то там злодеи.

   - О, Вы слишком плохо его знаете, - тяжело дыша, проговорила Сердолика, - Вы наверное, даже не догадываетесь, что на последних выборах в Академии, когда Вас утверждали ректором, единственный черный шар положил именно он... Мало того, накануне выборов у нас с ним состоялась весьма странная беседа...

   - Я давно обо всем догадался, но полагал, что он поступил так из-за обыкновенной человеческой слабости, называемой завистью. Но расскажите мне, о чем он говорил с Вами? - подался вперед Малахитус, заинтригованный словами чародейки. Казалось бы, надо поскорее отпустить даму и позволить ей привести себя в порядок, а, кроме того, занятся ликвидацией последствий пожара. Но происшествие на время лишило мага привычной любезности и выдержки.

   Отдышавшись, Сердолика продолжила:

   - Он всегда вечерами задерживается в кабинете. Как-то я проходила мимо, а он, как будто нарочно, приоткрыл дверь и завел разговор, скажем так, на весьма неожиданную тему. Столько пафоса вложил в речь о том, что руководство академии совсем выстарилось! Дескать, оно не имеет никаких новых идей, молодые маги бегут в Эйдалон-Бравир или даже в дальние земли на заработки, скоро совсем некому будет поддерживать волшебные науки в Альмарино! И мне все советовал подумать о кресле ректора. Намекал на свои столичные связи, которые могли бы... Но я не хочу вдаваться в эти грязные подробности.

   - И что Вы ответили?

   - Я? Я сказала, что самые умные как раз и уезжают в столицу, а таким дуракам, как мы с ним - самое место здесь. И мы достойны такого руководства, которое имеем. Он смутился и вернулся в свой кабинет.

   - Ох уж эти женщины! Всегда много чего знают, но нужную информацию выдают, когда она уже бесполезна, - сокрушился Малахитус и добавил: - Пойдемте, дорогая Сердолика, назад к нему в кабинет или в то, что от него осталось. Надо ликвидировать последствия пожара, чтобы не поднимать лишнего шума, а то не дай Триединство, дойдет до королевского Совета! Будем тогда знать! К тому же Вам нужно привести себя в порядок. И вот еще что важно: никому ни слова, пока не узнаем, что случилось с Опалусом!

   Ректор и Сердолика вернулись в разгромленный кабинет. Они даже не подозревали, что маленькая мышка, рванувшаяся по коридору из-под их ног вовсе не случайная жертва произошедших событий.

    Каково же было изумление Малахитуса, когда на следующий день он увидел Опалуса, шествовавшего по коридору Академии с самым невозмутимым видом. Оторопев от такой наглости, Малахитус позвал его в свой кабинет.

   - Господин Опалус, как Вы расцениваете вчерашнее происшествие? - напрямик спросил он декана факультета огня.

   - Какое еще происшествие?

   - Как! - воскликнул ректор. - Вы смеете отрицать, что вчера занимались запрещенной некромантией и устроили пожар в своем кабинете?

    - Во-первых, пожар устроила Ваша любимица Сердолика, - довольно наглым тоном произнес Опалус. - А во-вторых, Вам, господин Малахитус, не следует забывать: о том, что моим исследованиям тут чинят препятствия, могут узнать в Эйдалон-Бравире. Тогда Вам не поздоровится! У меня есть влиятельные друзья, заинтересованные в моих разработках!

    - И Вы осмелились назвать эти беззаконные деяния научными исследованиями?! - вскипел Малахитус.