Улыбка пересмешника

— Кирилл? — сказал Банкир суховато-официальным тоном, каким он всегда говорил по телефону. — Как насчет обеда? Я как раз неподалеку, вот, вспомнил о тебе.

— Я со всем моим удовольствием, — немедленно ответил Кирилл.

— Вот и славно. Минут через двадцать подъезжай, покушаем.

Вернувшись в деревню, Бабкин бросил лодку сушиться, а сам, подхватив громыхающие ведра, отправился к колодцу за водой. Сергею было безразлично одобрение владельца развалюхи, в которой ему предстояло провести ближайшее время, но он считал, что мелкая помощь по хозяйству еще никому не вредила. Глядишь, молчаливый Григорий станет разговорчивее.

Мальчишку лет шести-семи — темненького, большеглазого — он увидел на прежнем месте: в куче песка. Куча была вся изрыта ходами, в которых виднелись игрушечные машины.

— Гараж? — серьезно спросил Сергей, кивая на норы.

Мальчик поднял на него глаза и подумал, прежде чем ответить.

— Не-е. Техобслуживание. — Сложное слово он выговорил без запинки, как будто долго тренировался.

— Вот оно что! — Бабкин уважительно присвистнул, и мальчик улыбнулся.

Сергей собирался добавить еще что-то о техобслуживании, но тут из дома напротив вышла женщина, встреченная им несколько часов назад, и направилась в их сторону. Когда она подошла, стало видно, что называть ее женщиной преждевременно: ей было не больше двадцати пяти, и выглядела она девушкой. «Лицо рано повзрослевшего ребенка», — подумал Сергей, разглядывая ее.

Длинные черные волосы, прямые и очень густые, были собраны в косу. Кожа незагорелая, глаза темные, чуть опухшие, словно у нее бессонница, а губы бледные, как у русалки. Лицо серьезное, неулыбчивое. «Пожалуй, неулыбчивое — слабо сказано… Мрачная девица». Мешковатое серое платье придавало ей сходство с монахиней, но Сергей не мог не признать, что она красива — своеобразной диковатой красотой, непричесанной, природной, без ухищрений и вмешательств. Впрочем, ему никогда не нравился такой типаж.

Девушка подошла с враждебным видом, и парнишка притих, уткнулся в свои машинки. Бабкин ощутил, что, пожалуй, тоже был бы не прочь зарыться в песок. На секунду ему показалось, что девица собирается сказать грубость, но она лишь сухо поздоровалась и обернулась к парнишке:

— Матвей, тебе пора домой. Обедать пойдем.

— Мам, я еще хочу погулять! — заныл было тот, но одного взгляда на мать ему хватило, чтобы понять: сейчас лучше не спорить. С недовольным видом Матвей принялся вынимать машинки из песочных укрытий.

Отвлекая ее внимание от парнишки, Бабкин представился и доложил, что приехал в Голицыно порыбачить. Под испытующим взглядом ему было не по себе. Он не ожидал ответа, но до него все же снизошли.

— Меня зовут Татьяна, — суховато сказала мать Матвея. — Вряд ли вам понравится в Голицыне. Рыбачить здесь негде, местные этим и не занимаются.

Бабкин глубокомысленно заметил, что местные много чем не занимаются, и на этом счел за лучшее попрощаться. Было очевидно, что вступать в разговор с целью выведать что-нибудь у этой замкнутой, холодной особы с настороженным взглядом бессмысленно. Но напоследок он не удержался и бросил пробный камень:

— Лет семь-восемь назад мои друзья приезжали сюда на рыбалку, — сказал он. — Двое. Может, вы их помните?

Татьяна подняла на него глаза и отрицательно качнула головой. Затем молча схватила мальчика за руку, вытащила из песочницы и поволокла за собой, не дав забрать игрушки. Тот даже не хныкал — видимо, привык к неласковому обращению.

Пожав плечами, Сергей поднял ведра и отправился к колодцу.

А Татьяна втащила Матвея в калитку, захлопнула ее и перевела дыхание. Хотела приказать сыну, чтобы шел домой, посмотрел, как там Алеша, но почувствовала, что не может выдавить из себя и слова.

Встреченный ею мужчина не был рыбаком, это она поняла сразу. Крупный, крепкого телосложения, с коротко стриженными темными волосами и мрачноватым лицом, он скорее походил на охотника, собравшегося охотиться на крупного хищного зверя. Но крупных хищных зверей вокруг Голицына уже давно не водилось.

Она не выдержала и обернулась, чтобы посмотреть: стоит приезжий возле колодца или уже вернулся к Григорию… И наткнулась взглядом на Данилу Прохорова, курившего возле дома напротив.

Сейчас он был еще больше похож на пирата, чем в их последнюю встречу. Лицо хищное, с яркими блестящими глазами — жадными, ощупывающими, раздевающими… Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Татьяна ощутила, что в груди похолодело. Значит, он не просто так спрашивал Матвея о том, когда они собираются в Голицыно… Он все-таки решил приехать — зная, что они будут здесь…

Она отступила назад и скрылась в тени сарая.