Улыбка на тропе

В результате получились такие замечательные снимки, что по ним и без подписей ясно, что за разговоры, что за выражения применялись после той памятной переправы.

Остались при своих… Сомнениях! В том, что они были неправы! (а Цивилев продолжал лежать, а Крылов ходил вокруг в раздумье и в триконях…)

За эту благодать все возблагодарили «гада Захарченко», как «молодца Захарченко» за находчивость и выдержку. А переправа та в памяти осталась, как «бой местного значения»!

По воспоминаниям участников переправы, мастеров спорта по туризму В.Сергеева, И.Благово («Носатого»), В.Захарченко, И.Остроухова («Усатого», – любезно предоставившего данные «компромотирующие снимки»), Б.Самодельникова на юбилее 70-летия И.Остроухова, март 2002 г. Литературное переложение Е.Буянова.

Е.В. Буянов, Ю.А. Кузнецов Мягкий рывок

Спрашиваешь, срывался ли на маршрутах?

Два раза было и всё по легкомыслию участников и самоуверенности руководителя. Первый раз в Безенги, на траверсе Урала, в 70-м. Потерял один из нас пару ледовых крючьев, а руководитель решил по наглому спуститься с перемычки по ледосбросу. Без кошек, – их у нас не было. Две веревки-«сороковки» связали, закрепили на ледорубе, забитом в фирн и вдвоем спустились. Внизу еле-еле забили ледорубы в какую-то трещину на глубину штычка. Склон безнадежно гладкий, – стоим еле-еле, чуть дыша. Третий, – наш отважно-отчаянный храбрец-руководитель, – О-ОХом назовем, – снял веревку, пошел и упал на пятом шаге, всей тушей с рюкзаком прямо на нас без попытки зарубиться… Ничего не успели, – какой там маятник, или выбор веревки!.. Чувствую, что несусь на спине вниз головой. Того, кто страхует при нижней страховке всегда так сбрасывает. Как удалось перевернуться и распластаться, – не знаю сам. Одежду рвет с хрустом, на вытянутой руке тащится ледоруб. Подтянуть его оказалось делом долгим, а когда подтянул, нас как раз через бергшрунд кинуло с короткой «отключкой» мозгов. Потом резкий скрип, переходящий в шорох и…оглушающая тишина с солнцем в лицо! Встаём…

Смотрим, – все ли цело. Вся верхняя одежда до подмышек закатана, до голого пуза. Но нигде ни синяков, ни ссадин. Только ладони рук раздулись до размеров боксерских перчаток. Полезно оглянуться на пройденный путь, – «наждачили» по льду метров пятьсот, не меньше. Вещичек наших по склону поразбросало! Пришлось походить… Интересно, что одежду не порвало, хотя она терлась о лед и фирн очень сильно.

Сверху слышен гомерический хохот нашего О-Оха, Кости. Ему страшно забавным показалось то, что он после остановки оказался выше нас. Ведь в начале срыва он решил, что улетит дальше всех. Его остановило достаточно «мягким» рывком веревки, после чего мимо него пролетели мы с напарником. Собирали вещички, а он все продолжал весело смеяться, «орел»…

На тропе к альплагерю меж нами открыто пошли «костерные» (жаркие) разговоры:

– Вот гад какой! Сам и подставил нас, сдернул, руки нам «надул», да еще смеется! Мы с такими «сувенирами» на руках, а он цел, как копейка! Издевается, ядрена вошь!

– Сделаем «темную» этой «светлой голове». За мягкий рывок надаем по мягкому месту. В виде «моральной» компенсации и за «сдерку», и издевательство в виде смеха.

– Да, половым «абалаковским» способом.

– Это как это?

– А просто! Рюкзак абалаковский на голову, прижать голову к полу и основной веревкой по заднице, по заднице. Аккуратно, но сильно! Га-га-га-га! Десять раз с прочтением десяти заповедей грешнику… Господи, благослови на святое дело!

– А голову еще надо спальником придавить, – чтобы начспас вопли не услышал. Узнает, – всем влетит «до чертиков», и восхождение не зачтут. Спальник погрязнее, попыльнее надо подобрать!..

– А чтоб очнулся на полу в лагерной Шхельде. Затащим туда в знак особого расположения. Ты, Костя, как? Как к таким перспективам относишься? Как ты, нас будешь водкой отпаивать, или «потерпишь издевательства»?

– Лучше потерплю. Но буду сопротивляться. Ой, долгой-долгой драка будет, – и виновник «торжества», до того слушавший с виноватой улыбкой планы начинающих садистов, сокрушенно покачивал головой.

Но эти мысли кончились в душе. Бог сам наказал, оставив удар хлыста! Вокруг всего туловища «клиент» имел сине-фиолетовую полосу от грудной обвязки, – результат «мягкого рывка».

– Ха-ха-ха-ха! Ой, не могу! «Мягкий» рывок!..

– О-хо-хо-хо-хо! Вот и «моральная компенсация»…

– Знак божий! А если б рывок жесткий был?

– Мясо бы с плеч немного сняло?

– Хрен тебе! Вся бы решетка, как скорлупа яичная треснула!