Улыбка Мицара

Месяцев восемь все шло как нельзя лучше. Нулли верила, что Уайп вернется, и чего только не рассказывала о нем1 Ее уверенность невольно передалась мне. Если с нами будет Уайп, чего же нам бояться? — думал я. Но он не вернулся. И тогда Нулли перестала петь над малюткой. Часами сидела она, не шелохнувшись, и смотрела в одну точку. Улыбка навсегда исчезла с ее лица. Как ее утешить? Чем помочь? Она таяла на моих глазах.

Если бы не малы, я не знаю, что случилось бы со мной. Как ни странно, у них я черпал силу и веру в жизнь. Что бы ни случилось, думал я, около них мы проживем. Помню, выдался чудесный день, светлый и не жаркий. В бухте я забрался в шароплав и сдустился под воду. Малы были заняты и не обращали на меня никакого внимания. В центре площади я увидел звездолет, а на лесенке — тебя (я позже узнал, что ты главный на звездолете). Я подплыл к малам и нарисовал шаропись со знаком вопроса. Слов они не понимали, а в знаках разбирались отлично.

Я не знаю, землянин, сколько ты еще пробудешь на Лории. Но если у тебя будет время, побывай у малов, подружись и научись объясняться с ними. Может быть, тебе и Ару со временем потребуется их помощь.

На мой знак вопроса — откуда звездолет — малы тоже ответили знаком. Нет, они не писали шарописи. Они разыграли сцену, показывающую, где и как обнаружили вас. Я понял их и поспешил на поверхность.

Вернувшись к Нулли, я рассказал ей о звездолете. Она выслушала меня равнодушно. Спрашиваю:

— Ты больна, Нулли?

— Нет, не больна.

Так и угасла на моих глазах — без слов, без слез, тихо и незаметно.

Нас осталось двое — дряхлый старик и дитя. Я меньше всего заботился о себе. Меня беспокоил Ар. Какая судьба ждет его? Он был крепкий, здоровый мальчик. Мы часто поднимались на башню, включали обзорный экран. Изо дня в день, из месяца в месяц я наблюдал за звездолетом. Вас было двое. Я часто подумывал, не перебраться ли мне и Ару к вам. Но я не мог этого сделать. Невидимая стена держала нас в плену. Я должен был закончить шарописное повествование о гибели Лории — такой наказ оставил мне Уайп.

Писал я, когда спал Ар, и не так уж много времени приходилось на творчество. Профессия моя трудная. Она требует сосредоточения всех сил. Сил у меня оставалось немного, поэтому я не закончил повествование к намеченному сроку.

День мой был расписан по часам. После завтрака отправлялись гулять. В бухте садились в шароплав и спускались к малам. Они были рады нашему появлению. Ар приводил их в восторг. Многие из них лепили его фигуру. Фигурки и сейчас, наверное, хранятся на острове. Посде обеда Ар засыпал, а я шел в этот зал, чтобы продолжить повествование о Лории. Под вечер мы поднимались на башню, чтобы посидеть у обзорного экрана. В десять часов вечера я укладывал Ара спать, а сам опять принимался за работу.

Так изо дня в день, из месяца в месяц. Ару исполнилось два года. Как и всякий здоровый ребенок, он был любознателен и доставлял мне массу хлопот. Но зато он согрел мою старость ребячьей беспечностью. А силы мои иссякали. Мне все труднее стало подниматься на башню, стали слепнуть глаза. Если бы не Ар, я уже, наверное, обратился бы в Пылинку Вселенной. Но Ар, Ар…

Я писал у себя сложную шаропись. Только поймут ли ее малы? Мне очень хотелось, чтобы они поняли и выполнили мою просьбу. Да, землянин, я решил отправить Ара к вам на звездолет. Малы это сделают, если поймут мою шаропись, и я старался, я работал целых три месяца.

В этот день после завтрака мы не пошли гулять. Ар играл в углу комнаты. Я позвал его, и туман застилал мои глаза. То, что я сделал, ужаснуло меня: я усыпил Ара на долгие месяцы. Вселенная, будь свидетельницей, я не мог поступить иначе. У меня не было выбора. Взяв Ара на руки, я отправился в бухту. Малы окружили нас. Шаропись они поняли и на площади разыграли сцену доставки Ара на звездолет. Потом они подхватили шароплав, в котором спал Ар, и ушли в сумрак моря.

— Прощай, Ар, — прошептал я и покинул бухту.

Долго после этого я не находил себе покоя. Я блуждал по острову, потерянный и раздавленный. Недели ожидания истощили мой организм. И все-таки я каждый день поднимался на башню и наблюдал за звездолетом. Вы занимались своим делом, и никаких перемен в вашей жизни я не обнаруживал. Если бы Ар был на звездолете, вы как-то изменили бы свое поведение. Маленькая деталь сказала бы мне о многом. Но ничто не говорило о том, что Ар у вас и малы выполнили мою просьбу.

Пошла четвертая неделя. Я уже стал привыкать к мысли, что Ара нет в живых. Разбитый и безутешный, я отправился к бухте и увидел на ее поверхности несколько усиков — удивительное природное приспособление малов для наблюдения надводной жизни. Малы поджидали меня и тотчас показали представление о путешествии Ара по морю и суше. Потом обзорный экран убедил меня, что последний лорианин попал на звездолет. Я успокоился.