Улыбка Мицара

— Ты вчера начал говорить о каком-то космическом явлении, — напомнил Лунь. — Может быть, продолжишь?

Они подошли к даче Шагина. Комнаты были забиты деталями машин. «Узнаю Сашу», — усмехнулся Лунь, перешагивая через полуразобранного робота.

— Вот, смотри. — Шагин протянул другу пачку цветных фотографий.

— Район Большой Медведицы. Мицар с Алькором, — вслух определял Лунь. — Планета. Что такое? — Лунь почувствовал, как заколотилось сердце. Он не мог произнести ни слова.

— Я думаю, диаграмма атмосферы и обмена веществ, — сказал Шагин.

— Две фигуры в центре одна под другой связаны толстой белой чертой. На нижней, очевидно, основной элемент океана ядро с одним электроном; конечно же, водород, На верхней главный элемент атмосферы и дыхания: ядро с восемью электронами — кислород. Две боковые фигуры связаны стрелками. На левой — ядро с шестью электронами — углерод, на правой — ядро с семью электронами — азот. Мистификация какая-то…

Шагин пожал плечами:

— Я и говорю, что все это надо проверить на месте.

— И эти фотографии сделаны на озере Мухтель?

— Да, — сказал Шагин. — Разве это не интересно?

В дверь постучали, и вошла Ирма — ослепительная, самоуверенная.

— К вам можно? — И засмеялась, обращаясь к Шагину: — Ваша дача мне несколько напоминает склад металлолома.

— Мне тоже, — добродушно отозвался Шагин.

Лунь протянул ей фотографии.

— Так это же твоя планета, Инг, — твердо произнесла Ирма. — Ты уверен, что на Лории такая же диаграмма обмена веществ, как и на Земле?

— В этом я как раз не уверен.

Лунь рассказал историю фотографий.

— Ты хочешь сказать, что это сигнал лориан? — Ирмя пытливо вглядывалась своими близорукими глазами в лицо Игната. Невероятно… Впрочем, постойте. В лицее физики и математики мой отец был любимым учеником академика Тарханова. Примерно за десять лет до старта «Уссури» командор Тарханов писал отцу, что в районе Мицара есть планета, симметричная нашей Земле, и что там, возможно, обитают разумные существа. Отец не верит этой гипотезе. Если это сигнал… Я бы полетела с тобой, Инг, если бы не Венера…

— Ирма, покажи мне письмо Тарханова.

— Сейчас я поговорю с отцом. — Ирма взяла видеофон Шагина и уже через минуту говорила с академиком Соболевым. — Папа я, говорю из Ташкента. Прости, что пришлось разбудить тебя.

— Ничего, я успел привыкнуть к твоим чудачествам, Ирма. Голос академика Соболева был сочный и молодой. — Так о чем же ты хочешь спросить меня?

— На днях к тебе приедет звездолетчик Игнат Лунь. Я очень прошу: покажи ему письмо командора Тарханова.

— Из-за этого ты так рано разбудила старого отца?

— Ты вовсе не старый, папа!

— Хорошо, Ирма.

Ирма поставила видеофон на место и повернулась к Игнату:

— Ты доволен?

— Отлично, Ирма!

Через два дня Лунь и Шагин вылетели на озеро Мухтель. Они долго кружились, выискивая место для лагеря. Под скалой, круто уходящей вверх, виднелся крепкий, сложенный из крупных стволов лиственницы дом. Решили расположиться поблизости от него.

Лунь первым вышел из кабины. Глаза его окидывали озеро с веселым упорством искателя приключений.

— Пойдем навестим хозяина озера, — предложил он. — Быть может, что-нибудь узнаем у него.

— Пошли.

Дом они увидели сразу же за утесом, вклинившимся в озеро. Нигде никого не видно — ни во дворе, ни на берегу озера, где, задрав нос, стояла лодка из белого пластика.

Шагин постучал в ворота. Никто не отозвался.

— Дом, кажется, необитаем, — сказал он. — Это даже лучше. Будем жить до тех пор, пока не увидим «чудо».

Они вернулись к автоплану.

— Как насчет ухи? Не возражаешь? — спросил Шагин. — Откровенно говоря, мне надоели «технические» блюда на Венере. Займусь рыбной ловлей.

— А я поброжу поблизости.

Лунь двинулся вверх по склону сопки. Камни. Деревья. Нежная молодая березка. Листья ее шевелились. Не листья, а звезды. В иллюминаторах космического корабля сразу же после старта звезды качаются так же, как листья березки. Перед ним проносились звездные миры. Он бывал в этих мирах…

Добравшись до вершины, усталый, потный, он прислонился к валуну. Из долины поднялись дикие козы. Они жались друг к другу. Лунь приподнялся и свистнул. Копытца звонко застучали по камням.

Лунь перевел взгляд на озеро, опаленное вечерним солнцем. Красно-розовые тона двигались, перемещались, то густея, то бледнея вновь. Зеленая косынка тайги вокруг озера тоже зарозовела. Знакомая картина родной тайги!

И вдруг он увидел, как внезапно над озером возникла огромная ультрамариновая стена. Она уходила в небо и терялась там. За нею угадывалась новая стена, только черная, как тушь. Между ними повисли белые точки.

Лунь, потрясенный зрелищем, замер на месте, вцепившись пальцами в теплый бок валуна. Все это он видел на фотографиях, которые привез Шагину Главный ученый Сихотэ-Алиньского заповедника. «Сигнал далеких миров. Схема Млечного Пути. Наша Галактика… Такую бы схему иметь в полете. Да тут и лицеист разберется, где и что. Солнце со своими спутниками. Даже Луну различишь. Вон Процион… Эридан. Тау Кита. Вдали просматривается туманность Андромеды».