Улыбка Мицара

В ее просьбе не содержалось ничего худого. И все-таки глухая антипатия проснулась в Козыреве, и он не мог сразу определить ее причин. Впрочем, причин для антипатии было более чем достаточно. Чарлз - сын той женщины, которая бросила его. Чарлз оставил астрофизику для журналистики - это было непонятно. Наконец, Чарлз и Мадия помешали его встрече с женщиной, которая оказалась странно дорогой ему. Из-за сходства с той, первой? Едва ли...

О многом хотелось теперь подумать Козыреву. Он не чувствовал себя Председателем Звездного Совета, - он был просто человеком. Опять прежние мысли являлись к нему. Нет, его испытательная ракета вовсе не замедляла темпа жизни. На Земле и в его ракете время текло, в общем, почти одинаково. Он вернулся на Землю спустя девять лет. человеком, постаревшим на девять лет жизни, - не больше и не меньше, чем она. Просто он ждал, она не захотела его ждать, - в этом все дело... У него нет вины перед нею - то, что он делал, диктовалось высшими интересами человечества. Она не захотела понять этого, и он не находил для нее слов оправдания.

И все-таки она была права. Никто не требовал от нее девятилетнего ожидания. Чувство есть чувство. Оно приходит и уходит. Есть даже какая-то древняя поговорка, ее трудно припомнить... Что-то вроде: с глаз долой - из сердца вон.

Все было так. Ему нельзя было переложить чувство боли и горького разочарования в своей любви на этого молодого человека. Но он не мог не делать этого, хотя старался быть объективным.

Он попросил разрешения уйти и вышел из ресторана.

- Академик не лишен такта, - сказал Эллиот. - Во время уйти - типичная английская традиция. - Он улыбнулся. На его загорелом лице белые зубы казались еще белее. - Забавно: я совсем недавно узнал, что именно Козырев - автор "Звездного блюза". Блюз меня поражает.

- Чем? - удивилась Мадия.

- Дерзостью! Вы не забыли слов? Я не помню их в ритмической последовательности, - кстати, почему наши поэты отказались от рифм? - но помню мысль. Кажется, так: "Когда я рядом с тобой - я рядом со Вселенной. Ты знаешь, о чем говорят звезды? Вселенная создала человека, чтобы он изменил Вселенную. Человек, ты высшее чудо огромного мира, пылинка, в котором Земля..." Я не утомил вас этим нудным пересказыванием? Нет? А дальше, дальше: "Когда я рядом с тобой, я готов послать вызов Вселенной, и я покорю ее и сделаю прекрасной..." Разве это не дерзко?

- Это хорошо или плохо, Чарлз?

- Я люблю дерзость, но... не до вселенской степени... Если говорить правду, то я затеял весь этот разговор ради первых строк песни. Помните: "Когда я рядом с тобой..."

- Знаете, Чарлз, это...

- Верно, Мадия, это - объяснение в любви. Я хочу, чтобы вы стали центром моей Вселенной...

- О, как это высоко! Но вы же не сторонник завоевания Вселенной.

- Образ, Мадия... Как образ...

- А что вы предлагаете?

- Землю. Да, нашу старушку Землю и нашу Солнечную систему, не больше... Постойте, Мадия. - Эллиот поднял руку, заметив, что девушка пытается возразить ему. - Я не хочу препятствовать вашей работе в галактической связи, хотя время для нее еще не пришло. Пока, повторяю, я предлагаю вам Землю. Попокатпетль и Кукисвумчорр...

- Мексика и Мурман? - Мадия улыбнулась.

- Да. Флорида и Крым. Килиманджаро и Казбек... Бонцы и Хива... Если хотите: Марс и Венера...

- А дальше?

- Я вас не понимаю, Мадия...

- Я вас тоже, Чарлз. Пришло время, когда наша Солнечная система становится базой для дальних галактических связей. И...

- Ах, вы об этом!.. Мадия, галактическая связь - дело далекого будущего. Я пишу книгу об этом. В ней я излагаю свою точку зрения на то, следует ли нам идти в поход на Галактику... Впрочем, не только свою точку зрения... Ладно, к черту книгу. Скажите главное...

- Главное - для вас?

- Да. Я нравлюсь вам?

- Предположим...

- Вы будете моей женой?

- А вы даете срок подумать об этом?

- Мадия! - Эллиот сжал руки девушки в своих крупных ладонях. - Конечно. Только - не очень большой.

Из Хабаровска Игнат Лунь полетел в Ташкент. Там на заводе "Звездолетстрой" он провел пять месяцев. Он поднимался на строящийся звездолет, беседовал с конструкторами. Звездолеты строились по проекту академика Тарханова. Корпус корабля, обшитый звездолитовой пленкой, мог противостоять не только космическим лучам и метеорному дождю, но и излучениям и температурам атомного взрыва. Он мог спокойно войти в верхние слои Солнца, температура которых достигала шести тысяч градусов.

Один кубический сантиметр звездолита весил около тонны.

В Ташкенте Игнат встретил своего друга Александра Шагина, механика кибернетических машин, с которым три года жил на Венере. Шагин приехал в Ташкент в отпуск и поселился на восточной даче звездолетчиков. Теперь друзья сидели на веранде дачи, беседуя о будущем полете Игната на Лорию.

Александр Шагин полулежал в кресле, втиснув крупное тело между подлокотниками.

- Чем режут звездолит? - рассеянно спросил он.

- Пи-мезонными лучами.