Улыбка Кубы

– А разве сейчас мало пиратов? – спросила я с мрачной ухмылкой. И сама же ответила: – Да сколько угодно!

– Не сравнивай, Дженя! Пираты сегодняшние никого не убивают. Конечно, держат пленников они не в царских условиях, но их кормят. Их всех выкупают в конце концов… Но это не здесь, у нас на Карибах спокойно, пиратов нет. Так что будем купаться! Будем?

– Сегодня, пожалуй, уже нет, – сказала я. – Поужинаю и – на боковую.

– Только учти, Дженя, купаться мы теперь будем вместе. Хорошо? Давай все делать вместе. Пусть сегодняшний день будет для тебя… как это сказать?

– Уроком, – подсказала я.

– Да. Уроком. И теперь – вместе.

– Ага, – я засмеялась. Взяла Санькину руку и сложила ее со своей, как складывал бой, везший мою поклажу. – Вот так вместе, да? Как говорил тот чернокожий бой?

– А что? Вот так – хорошо.

– Вот так, – я кивнула на наши сложенные ладони, – вот так никогда не будет.

Ну, почему девчонки всегда говорят противоположное тому, что желают? Думают одно, говорят другое? Почему? И это вовсе не похоже на вранье. Скорее это происходит из-за чувства самосохранения. А может, из-за гордости? Девчонка боится, что человек, который ей нравится, не согласен «на всю жизнь вместе», и она сама, первая, говорит о том, что она этого не хочет. Как будто упреждает ситуацию. И бывает, что этим самым губит свою жизнь. И свою любовь… Ой, гордость – это все-таки плохо.

Я не знаю, почему так бывает. На самом же деле… да… на самом деле мне начинал нравиться Саня, и если бы так устроилось «на всю жизнь», я бы, пожалуй, не была против.

– Я не знаю, Дженя, что ты имеешь в виду, – он убрал руку и спрятал ее под себя. – Но я хочу, чтобы ты на моем острове оставалась в целости и сохранности. Я еще хочу в Москве у тебя побывать, – добавил он, чуть улыбаясь, и поглядел на меня искоса:

– Получится, как думаешь?

– Даже думать нечего – конечно!

– Ты как, хорошо себя чувствуешь?

– Да!

– Ты такая ду… забыл, как у вас называется глупый человек?

– Душка, – подсказала я, хихикнув в кулак.

– Да, душка. Ты такая душка, что решила остаться сегодня одна на пляже. Подумаешь – разделась. Я бы отвернулся!

– Об этом – ни слова. Молчок. – Я повернулась в пол-оборота и приложила к его губам указательный палец.

Он его укусил!

– Ой! Больно! Ду… душка!

– Извини, Дженя, извини, – виновато сказал он. Он даже испугался. Взял этот палец и поцеловал. Один раз и другой.

Я вырвала руку и помахала ладонью.

– Шалун уж отморозил пальчик, – пробормотала я. – Ему и больно и смешно, а мать грозит ему в окно…

– Что? Какой шалун? – Саня удивленно приподнял голову.

– Ой, да так, ничего. Ничего. Это Пушкин, Александр Сергеевич. Ты читал Пушкина, Саня?

– Я? Нет.

– Эх вы, сегодняшние русские! – сказала я с той же интонацией, с какой упрекал меня дядя Андрей в кафе Хемингуэя. – Не читаете великого русского поэта!

– Джень, где я его возьму?

– Ладно, пришлю тебе, так и быть, необразованному душке.

– Спасибо. Грасиос.

А еще меня так и подмывало спросить: ты видел? Видел?

Ой, конечно, видел! Он же из моря меня выводил за руку. И когда я это вспоминала, я краснела, как не знаю кто… Хорошо, если бы я была одета хотя бы пеной морской.

– Ты мне дашь свой компьютер? – спросил Саня во время ужина. – Если ты конечно, в самом деле, спать собралась.

– Ты фильм хочешь смотреть или в игры поиграешь?

– Найди мне фильм про Россию.

– Не помню, какие киношки у меня закачаны, но что-нибудь я тебе подберу.

Вчера вечером, когда Саня был в гостях на моем крылечке, я достала компьютер. Интернета, ясное дело, не было, но и без этого у парня загорелись глаза.

– О, у тебя есть компьютер!

– Ну да. Нетбук. Сейчас в моде ай-пэды, планшетники, но на такую крутую технику у нас с мамой денег нет. Но этот тоже нормальный комп. На нем все можно делать – сочинения писать, рефераты. А дома в Интернете пастись, зададут на дом реферат, ползаешь по Сети, материал ищешь. А у вас как с этим делом?

– Да почти никак. У нас в школе есть компьютер и старшеклассников начинали учить. Но потом он сломался. У меня компьютера нет, да и вряд ли будет. Денег стоит немалых.

Саня потянулся, достал цветущую ветку на кусте, отломил и протянул мне.

– Спасибо, – поблагодарила я, принимая ее и нюхая. Как ни странно, она не пахла ничем.

– …Да и вообще – зачем мне компьютер? – продолжал Саня. – У нас нет этого… Интернета. Он только в офисах. Или в отелях, как у тебя в Гаване. Кубинцев туда не пускают.

Я поглядела на него с сочувствием. Я уже не представляла, как жить без великого подсказчика – Всемирной сети.

– Ничего. Когда-нибудь и у тебя будет. С Интернетом… Ладно, я тебе запущу фильм, но пообещай никакие клавиши не жать, а то посбиваешь мне программы.

– Хорошо. Конечно! Очень чудесно!

А мне вдруг страшно захотелось яблока. Я люблю яблоки, больше других фруктов. Я встала и принялась изучать разложенную по всему залу разнообразную, но обязательно вкусную еду. Папайя, бананы, гуава, а яблок нет. Ни одного, даже самого завалявшегося яблочка!

– Сань! Хочу яблока.

– Чего хочешь? Тыблока? – спросил он по-детски. Я захохотала.