Улыбка и слезы Палечка

— Подавай мошны, или живыми с места не сойти! — рычали разбойники, размахивая дубинками.

Матоуш спохватился и обнажил саблю. То же сделал и Боржек. Но Ян не дотронулся до оружия, а только махнул рукой. В этом жесте, с помощью которого он приручал зверей и птиц, была великая сила. Оба разбойника уставились на паренька, раскрывши рты под рыжими усами.

— Напрасно хлопочете, братцы! — промолвил Ян. — Думаете, у нас золото? Как же ему у нас быть, если тот, кто послал нас учиться, отдал его купцу в Клатовых, чтоб он купил товар у того прахатицкого купца, который будет нас одевать и кормить? Хотите по пяти грошей на брата — дадим.

Но разбойники продолжали реветь:

— Деньги или жизнь!

— Не кричите так громко, — продолжал Ян. — За нами идет целая толпа вооруженных из города Вимперка, которые вчера утром поехали в лес охотиться. Таких медведей, как вы, тут много бродит. Поэтому слушайте, что я говорю.

— Нечего языком трепать! Деньги подавай, мы жрать хотим! Тебе, безбородый, хорошо балясы точить, когда брюхо полно!

— Нынче же вечером вы тоже сможете стать безбородыми, коль послушаетесь меня, — ответил Ян. — Пойдемте с нами в Вимперк, мы устроим вас в городскую стражу. Ведь вы из военных отрядов и бродите в лесах оттого, что потеряли военачальника, который вас кормил. В сраженьях бились?

— Как же не биться, щенок любопытный? Тебя еще на свете не было, мы цепами башки крыжакам разбивали. Били у Тахова возле Усти[45] и у Домажлиц, в Венгрию ходили…[46] Вот это житье было… А нынче — что?

— Военачальник ваш убит, вот в чем горе. Но нельзя же вам бродить по лесам! Даю вам рыцарское слово, что вас простят, коли вы мирно с нами пойдете. Но прежде мы вас накормим.

Ян приказал Матоушу достать из седельной сумки хлеб, сало и наделил этим обоих разбойников. Пока они ели, Ян с Боржеком спешились, и Ян промолвил:

— Но так как разбойникам можно верить, только когда они в наручниках, приказываю, чтоб вы дали себя связать.

Разбойники, теперь уже сытые, засмеялись и протянули руки, думая, что он шутит. Но Ян обмотал обоим запястья конской уздой. То же самое сделал и Боржек. Опомнившись и увидев, что это не игра, а настоящий плен, те начали рваться и метаться. Но Ян, уже севший на коня, вытянул их плетью по спине и скомандовал:

— Шагай к Вимперку!

Так компания из трех всадников пополнилась двумя пешими. Двинулись вдоль реки, полной форелей. Это была дороги, по которой купцы возили соль из Пассау и Зальцбурга в чешскую землю.

Иногда путникам попадалась хата у дороги, срубленная из самых мелких бревен и покрытая от дождя хвоей. Там купцы отдыхали и кормили своих вьючных животных в яслях, представлявших собой расколотые пополам и выдолбленные пни.

Вечером приблизились к городу Вимперк. Недалеко от ворот Ян и Боржек развязали пленникам руки.

— Если вы пойдете спокойно с нами, — сказал Ян, — то нынче же вечером получите брадобрея для своих усов, похлебку для утоления голода и деньги на новые чоботы, потому что в Вимперке нет босых стражей. А вздумаете бежать, мы догоним вас на конях и посечем саблями.

Разбойники обещали спокойно идти в Вимперк.

У городских ворот Ян и Боржек передали их начальнику стражи, объяснив, что нашли их, изголодавшихся, в лесу. Сказали, что эти люди хотят честно служить городу, что они — бывшие таборитские воины, мужи опытные и сторожкие. И обоих разбойников приняли, побрили, накормили, одели и вооружили длинными копьями. В тот же вечер они стояли на вимперских стенах, зорко озирая равнину…

Вимперк трем молодым путникам понравился тем, что был похож, со своим кремлем и стаей маленьких домиков, на наседку, под чьи крылья набились цыплята. Весь город, деревянный, с высокими кровлями, слуховыми окошками и башенками, с окнами, красиво прорезанными и размалеванными, был похож на игрушку, лежащую на цветущем лугу средь зеленых рощ.

Ян, Боржек и Матоуш спали здесь после трудного и чреватого опасностями дня, не слыша ни частых трубных сигналов стражи, ни колокола у ворот, ни переклички караульных на крохотных крепостцах, тянувшихся вереницей по долине и горе и почти невидимых среди сорной травы, из которой торчали высокие побеги коровяка. И на Вимперке были еще видны раны, полученные в долголетних войнах. Каменная ратуша имела дочерна опаленный фронтон, и чт изображено на карнизах, когда-то украшавших простенки между окнами, нельзя было разобрать. Ясно читалась только надпись, вещавшая о бдительности, мудрости и честности членов городского магистрата.

Выезжая утром из южных ворот, по направлению к Прахатицам, Ян, Боржек и Матоуш услыхали позади, на городской стене, знакомый окрик. Это приветствовал их один из разбойников. Ян помахал ему.

Вчерашний грабитель, остриженный и побритый, осклабившись, сиял всей своей помолодевшей физиономией. Они видели, как он потом, держа копье в одной руке, другой поднес ко рту редьку и с удовольствием от нее откусил.

VIII

«Школяр Ян Палечек из Стража панне Бланке Боржецкой из Врбиц — поклон.