Улыбка фортуны

Похоже было, что он насмехается над ней. Мэри ответила с наигранной веселостью:

— Из-за ваших ясных глаз, Джем Мерлин!

Он никак не отреагировал на ее ответ и принялся насвистывать. Но она почувствовала, что напряжение между ними спало, появилась какая-то детскость.

Они выехали на большую дорогу. Повозка весело подпрыгивала на ухабах, а за ней бежали на привязи две краденые лошади. Когда они проезжали Алтарнан, Мэри вспомнила о Френсисе Дейви и представила, что он ей скажет, когда узнает всю эту историю. Вряд ли он посоветует ждать еще чего-то. Голос Френсиса Дейви сулил мир и забвение несчастий. В нем все было необычно — картины, что он рисовал, и то, как он правил лошадью, и как внимательно слушал Мэри. Но самым странным, пожалуй, была печальная невозмутимость его покоев, где ничто не говорило о нем как человеке. Да, он был скорее тенью человека, и сейчас, когда Мэри была далеко, он совершенно утратил свою реальность. В нем не было мужской агрессивности Джема, он казался бесплотным.

…Лошадь неожиданно метнулась в сторону, и громкая ругань Джема вывела Мэри из состояния задумчивости.

— Тут есть церковь поблизости? — спросила она. — Я последние месяцы прожила как язычница, и это нехорошо.

— А, чтоб тебя! — крикнул Джем лошади. — Ты что, угробить нас хочешь? Церковь, говоришь? Откуда мне знать о церквах? Я в церкви был один раз в жизни, меня принесла туда на руках мамаша и вынесла оттуда с именем Джеремиа. Ничего я не могу тебе сказать про церковь.

— В Алтарнане есть церковь, не так ли? Это недалеко от «Джамайки-Инн». Я могла бы завтра туда сходить.

— Лучше приходи на рождественский ужин ко мне. Я не могу угостить тебя индейкой, но каждое Рождество я добываю себе гуся у старого фермера Таккетта из Норт-Хилла. Он до того слеп, что никогда не замечает пропажи.

— Вы знаете священника из Алтарнана?

— Нет, не знаю. Никогда не имел никаких дел с попами и не хочу иметь. Они какие-то странные. В Норт-Хилле жил один, когда я был совсем мальчишкой. Он был очень близорук, и, говорят, как-то в воскресенье начал всех причащать вместо вина бренди. По деревне сразу же разнесся слух, и что ты думаешь? Через полчаса в церкви было не протолкнуться, негде колени преклонить. Мне эту историю рассказал мой брат Мэт, он в тот день дважды причастился, и священник ничего не заметил. Доставай хлеб с сыром, Мэри, у меня живот к спине присох.

Мэри покачала головой и вздохнула.

— Вы когда-нибудь в жизни были серьезны? — спросила она. — Вы никого и ничто не уважаете!

— Я уважаю свои потроха, — ответил он, — а они требуют пищи. Вон коробка, у меня под ногами. Можешь съесть яблоко, если ты такая пуританка.

Чем дальше от «Джамайки-Инн», тем бесшабашнее становилась Мэри, и это не осталось не замеченным ее спутником.

Городок стоял у подножия холма с крепостью, будто сошедшей со страниц сказки. Везде, куда ни взглянешь, росло множество деревьев, блестела вода в ручье. Болота были далеко, и про них пора было забыть. Мэри надела платок, который ей подарил Джем. Она даже позволила ему повязать его, как тому хотелось. Они оставили повозку у въезда в город, и сейчас Джем проталкивался в толпе, ведя на поводу двух краденых лошадей. Мэри еле успевала за ним. Он уверенно прокладывал путь, направляясь на центральную площадь, где собрался весь Ланстон. Вокруг шатров и палаток рождественской ярмарки толпились крестьяне и знатные господа, купцы из Девоншира и других мест.

Сердце Мэри забилось чаще, когда они выбрались на ярмарочную площадь. Что, если какой-нибудь фермер из Норт-Хилла вдруг признает краденых лошадей? Джем сдвинул шляпу на затылок и беззаботно насвистывал. Мэри стояла позади, возле толстой торговки с корзиной, и видела, как Джем занял место среди барышников, кивнув некоторым из них. Потом с невозмутимым видом раскурил трубку. Румяный молодой человек в шляпе с широкими полями протолкался через толпу и подошел к лошадям. По его тону Мэри поняла, что это барышник. Вскоре к нему присоединился тип с вострыми глазками в черной куртке. Они остановились возле вороной лошади, которая раньше принадлежала сквайру Бассету. Востроглазый нагнулся, пощупал лошадиные ноги и зашептал что-то румяному человеку.

— Где ты взял эту лошадь? — спросил барышник, положив руку на плечо Джему. — Она явно не с болот — с такой холкой и посадкой головы.

— Она родилась в Каллингтоне четыре года назад, — небрежно проговорил Джем, не выпуская изо рта трубки. — Я ее купил годовалой у Тима Брея, ты знаешь Тима? Он продал ее мне и уехал в Дорсет. Тим всегда говорил, что я рано или поздно верну свои деньги за эту лошадку. Ее мамаша из Ирландии набрала кучу призов.

Он попыхивал трубкой, пока те двое внимательно осматривали лошадь. Казалось, прошла вечность, прежде чем они закончили.

— А что у нее со шкурой? — спросил востроглазый. — Она шершавая на ощупь. У нее какой-то налет, это мне не нравится. Ты ее не красил случайно?