Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него

Билл Хейл скакал на север. Как он слышал, где-то в Оклахоме есть сказочный район: в нем хозяйничают банды, о богатстве которых ходят легенды. Билл неделями не слезал с седла, пока, наконец, не достиг желанного места. Горы графства Осейдж, дикая, изрезанная каньонами местность на территории индейской резервации. Ущелья и возвышенности служили бандам надежным укрытием. Отсюда белые разбойники предпринимали набеги. Преследователи лишь изредка решались отправиться в горы Осейдж: шансы вернуться назад живыми были крайне малы.

Белые преступники сознательно распространяли слухи, будто пропавшие стали жертвами «краснокожих». Точно так же индейцам приписывались и все те многочисленные разбойничьи нападения, после которых неопознанные преступники исчезали за границей резервации.

Билл Хейл сумел присоединиться к одной из банд, но его надежды быстро разбогатеть не сбылись; напротив, жизнь в палатке или в тесной пещере была куда менее комфортабельна, чем прежде в родной хижине. Хейла преследовала мысль, как бы поскорее разбогатеть. Тогда он нарушил неписаный закон этого края, своего рода гражданский мир между бандитами и индейцами. Бандиты не трогали индейцев — у них все равно нечего было взять, — а те, в свою очередь, терпели их выходки. Однако Билл Хейл стал грабить и индейцев. И когда кто-нибудь из них жаловался, что у него исчез скот, то наверняка можно было встретить в другом районе Хейла, продающего свежую говядину. Он с большой ловкостью отводил от себя подозрения, и постепенно почти полностью переключился на торговлю, которая приносила ему больше дохода и была безопаснее, чем разбой. Но Хейл все еще не нашел свой счастливый случай.

Однажды утром Билл неторопливо оседлал коня и спустился с гор в индейский лагерь, чтобы потребовать деньги, которые он одолжил одному своему клиенту.

Еще издали он услышал монотонные жалобные причитания: оказалось, должник его, старый индеец, умер. Хейл, пробормотав несколько слов сочувствия, кратчайшим путем поскакал в небольшой городок Фэрфакс. Там он пожаловался адвокату, что у него с умершим индейцем якобы были крупные дела, и тот остался должен крупную сумму. Через несколько дней родственникам индейца был вручен иск: мистер Уильям К. Хейл претендует на все имущество умершего, на его пастбища, рогатый скот и личную собственность, но и этим задолженность еще отнюдь не покрывается. Семья, знавшая о действительном небольшом долге, иск опротестовала. Дело дошло до судебного разбирательства. Хейл выставил своих «свидетелей» — довольно мрачных и грязных личностей.

«Так точно, ваша честь, — заверяли они, — мы хорошо знаем претензии мистера Хейла. Мы не раз были свидетелями, как он требовал от краснокожего поскорее уплатить долги. Каждый раз индеец полностью признавал их и просил отсрочки. А теперь набралась уже такая большая сумма, что и самый богатый человек не смог бы вечно ждать ее возврата. Мы, ваша честь, если говорить прямо, всегда удивлялись терпению мистера Хейла. Поэтому будет справедливо, если теперь он получит хоть часть того, что ему на самом деле причитается. А если нет письменных расписок, то мистер Хейл не должен нести от этого ущерб. Доверие за доверие — таков всегда был его девиз. Между честными людьми расписки ни к чему».

Благодаря лживым показаниям своих друзей с гор Хейл выиграл процесс. Этот судебный фарс он повторял еще не раз и с другими индейцами. Стоило какому-нибудь индейцу отправиться на тот свет, как Хейл сразу же притязал на оставшееся имущество, и каждый раз одерживал верх.

Но главное было еще впереди.

В районе резервации вдруг была найдена нефть, и это послужило началом целой трагедии. «Договор о правах на землю», который вашингтонское правительство в свое время заключило с жившими здесь индейцами, отнюдь не предусматривал неограниченной собственности для жителей резервации, хотя в некоторых отношениях и был более благоприятным, чем договоры, заключенные с другими племенами. Так или иначе, из факта обнаружения нефти для индейцев формально вытекала двоякая материальная выгода: предприниматели были обязаны платить федеральному правительству с каждого барреля нефти налог, доля которого причиталась индейцам, и к этому добавлялись некоторые доходы от сдачи части территории резервации нефтепромышленникам. Кое-кто из 2200 индейцев этого племени действительно разбогател, хотя позже в официальных версиях доходы их были несколько преувеличены.