Улыбка бога

– Эдик, окажи мне небольшую услугу. У меня в розыске находится один человек – Иванов Семен, уроженец Новосибирска. Он занимался мошенничеством, проходил по делу о подделке документов, паспортов. Недавно я узнал, что его жена, Наталья Аркадьевна Иванова, в настоящее время проживает в Москве. Так вот, я подозреваю, что Семен Иванов тоже живет с ней. Не мог бы ты навести справочки. Мне очень срочно надо, а посылать запросы, – это ждать недели. Нет резона, лишняя потеря времени только. Да и с ней самой хорошо бы неформально поговорить. Выяснить, какой она образ жизни ведет, чем занимается, ну и, разумеется, главное, не у нее ли живет супруг. Есть информация, что это именно так. Прописана она по улице Большая Остроумовская, тринадцать.

Разумеется, старому другу Лямзин не мог отказать.

* * *

Наутро была намечена поездка в офис сотового оператора, услугами которого пользовался два года назад Илья Григорьевич Захаров. Лямзин взял в службе безопасности компании детализацию телефонных переговоров – несколько распечатанных листов бумаги в прозрачном файле, и направился в сторону Сокольников, где жила «протеже» Кирилла Скворцова – Наталья Иванова.

Дом по Большой Остроумовской, тринадцать, оказался кирпичной шестиэтажкой, выкрашенной желтой охрой. Свернув во двор, Эдик остановил машину, вышел и, задрав голову, принялся рассматривать балконы и окна. По его нехитрым подсчетам получалось, что квартира сто двадцать восемь должна находиться на пятом этаже последнего подъезда. Идти прямо к Наталье Ивановой, действуя «в лоб», было бы неправильно. Эдик решил пойти в обход.

– Славик, – приглушая голос и прикрывая трубку рукой, чтобы не привлекать излишнего внимания, сказал Лямзин, – дай-ка мне информацию, которую я тебя просил собрать.

Прижимая телефон плечом так, что начала ныть шея, он быстро вытащил блокнот и принялся писать. В первом подъезде жил малолетний хулиган, состоящий на учете в милиции, на первом этаже пятого подъезда – ночная бабочка, скатившаяся из валютных жриц любви до дешевых девочек по вызову, на третьем шестого подъезда – тип, которого уже несколько раз задерживали в состоянии наркотического опьянения.

При нынешней ситуации, когда жители первого подъезда плохо помнят, кто живет в последнем, да и в своем-то подъезде далеко не всех по именам знают, Эдуард решил использовать наркомана, как повод.

Лямзин подошел к дому, уперся взглядом в домофон и с тоской вспомнил те золотые времена, когда двери в подъездах никогда не закрывались, а люди доверяли друг другу.

Конечно, можно методом тыка понажимать кнопочки – вдруг кто не «глядя» откроет, или представиться почтальоном, принесшим телеграмму, но ему было откровенно лень притворяться. К счастью, бороться со своим нежеланием вступать в дискуссии по домофону ему не пришлось: юная девушка со скрипочкой в твердом футляре подбежала к двери и открыла ее магнитным ключом.

– Дай Бог тебе пятерок, красавица, – смеясь, пожелал ей Лямзин, и она весело помахала ему стянутой с руки перчаткой.

Он медленно шел по лестнице, озираясь по сторонам и мысленно «всматриваясь» в квартиры. Это было похоже на состояние транса, в котором Лямзин пытался почувствовать, за какой из дверей окажется полезный ему человек. Конечно, те, кто попроще да поглупее, начали бы тарабанить во все двери. Но ему, во-первых, на это элементарно жаль тратить время, а во-вторых, уж очень не хочется поднимать шум. Идеальный вариант – точное попадание, когда в первой же квартире удается получить наиболее полную информацию. Тогда для подстраховки останется только в других квартирах сложившееся мнение закрепить. За долгие годы практики он уже привык к тому, что первое сенсорное ощущение часто оказывается самым верным. Именно та едва уловимая мысль, эмоция, которой мы чаще всего не придаем значения. В повседневной жизни так и происходит: мы поступаем как привыкли или как диктует нам логика. А потом спохватываемся: вот была же у меня мысль! В народе о таком человеке говорят – «задним умом крепок». Да, и Лямзин, чего греха таить, тоже регулярно совершал ошибки, но в ситуациях, когда нервы напряжены, ему удавалось собраться и сделать верный ход.

Сейчас он стоял на первом этаже, медленно «сканируя» каждую дверь, потом поднялся на второй и затем на третий. Отметил, что энергетически квартира наркомана кажется чем-то темным, вязким. Видно, действительно парень сидел на игле давно и прочно. И скорее всего, ему уже вряд ли можно помочь. Оттуда же, из сплошной черноты, шли всполохи красного огня – гнева матери. Похоже, женщина уже почти смирилась с медленной гибелью сына и только изредка вспыхивала, и тогда происходили ссоры.

Затем Лямзин осмотрел соседние квартиры. Судя по внешнему виду дверей и другим мелким признакам – тишине, слою не потревоженной побелки около половиков и пыли, в них либо не жили, либо появлялись очень редко.

Дальше он решил не подниматься. Спустился на этаж ниже и позвонил в дверной звонок.

– Кто там? – спросил глуховатый голос и закашлялся.