Улыбка Бога

Двое, пригибаясь, начали подбираться к лесу. Скрылись за первыми деревьями. Никакой реакции. Совсем. Каратели начали вставать. Может, если бы взводный был жив, он вел себя осторожнее. Но фельдфебель получил камень в голову. И теперь оставшиеся в живых радостно обсуждали свою удачу. И за обсуждением не услышали негромкий свист боевого бича, которым Яша Любецкий, чистокровный одессит, сын цыганского барона и внук лучшего кулачного бойца родного города, прервал жизни незадачливых 'разведчиков'.

А следом ударил пулемет. Любецкий спешил истратить последний магазин, пока враги не опомнились от неожиданности, не залегли и не открыли ответный огонь. Не успел. Всё-таки даже пулемету для этого нужно время. А потом пуля-дура всё же нашла того, кого весь бой сторонились ее умные товарки...

Когда немцы подошли к последнему бойцу, тот был еще жив. Лежал на спине, улыбался и смотрел в небо, проглядывающее сквозь листву. Небо заслонили головы в касках. Одна... две... три... Четыре.

- Пришли, - сказал Яшка, разжимая ладонь с последней гранатой. - Вам таки не повезло господа, ви не узнаете, шо такое Одесса. Одесса - это не город. Одесса - это улыбка Бога...

Глава 1

Неизвестно где. Неизвестно когда

'Ргых неправильно водит стадо! Зачем сюда привел? Здесь плохо. А когда везли, было еще хуже. Отсюда не получается уйти. Грым попытался, его больно стукнуло. Стадо должен водить тот, кто это будет делать хорошо. Грым побьет Ргыха, и сам будет водить. Это правильно. И будет выбирать себе женщин. Это приятно!'

Мысль совместить приятное с полезным Грыму понравилась, и он сообщил о своем намерении стаду. Ргых обиженно заревел и бросился на наглеца. Некоторое время оба топтались в центре пещеры, нанося друг другу неприцельные удары и пытаясь свалить противника на пол. Силы были примерно равны, и никому не удавалось получить перевеса.

И всё же Ргых был намного опытнее, а назвать его стариком не смог бы никто. Раньше или позже действующий вожак должен был поймать противника на ошибке.

И поймал. Нога Грыма, выбитая своевременным толчком, потеряла опору, а пинок в грудь бросил претендента на каменный пол пещеры. Ргых победно заревел и бросился вперед, занося руку для последнего удара. Но кулак вонзился не в лицо неудачника, а в камень...

17 февраля 2012 года. Москва.

Старость не радость. Вроде прямо сейчас и не болит ничего... А вроде... Всё время ждешь от организма какой-нибудь новой подлянки. То без всяких причин бок прихватит, то в груди заноет... Вчера ни с того ни с сего ослеп. Виделось всё так, как будто глаза полны слез. О почитать и речи не было. Думал, придется правнучку вызывать, чтобы продуктов принесла. Но с утра вдруг прозрел. Зато ноги не идут. Не болят, однако шевелиться шустро отказываются. Впрочем, о шустро давно речи нет. Потихонечку бы... Чтобы самому до магазина дойти, хлеба-молока дотащить. Так и потихонечку - не хотят. И под правой лопаткой покалывает. Что у меня там? Сердце слева. А справа осколок, память о той высотке, где в сорок втором лег почти весь взвод...

Врачи только руками разводят: чего вы, мол, хотите в таком возрасте да еще с семью ранениями. Лечить даже не пытаются. Внучка вычитала где-то, что у них установка такая: стариков не лечить, чем быстрее помрут, тем лучше для государства... Вряд ли, хотя с этим людоедским государством... При Сталине такого точно не было! Строили коммунизм, строили, а потом за один день всё сломали. И нате вам, всем буржуи заправляют. Как при царе!

Константин Иванович присел на стул в прихожей, взял со специальной полочки ботинок, снял с крючка ледоходы и аккуратно надел приспособление на обувь. Потом повторил операцию на втором ботинке.