Улыбка 45-го калибра

– Нет, – горько рыдала Юля, – все равно любить буду. Он внутри меня живет, толкается, поворачивается, и убить? Он жив!

– У нас еще дети будут, – пытался вразумить муж жену. – А этот умер.

– Но его же убьют! – нелогично возразила Юля, рыдая. – Ой, не могу, господи, за что? Почему именно со мной такое?

В глубине холла открылась небольшая дверка и выглянул мужчина в зеленой хирургической шапочке.

– Ну готова? Пошли.

– Ой, – в голос завопила женщина, – не пойду, нет, и точка.

Врач подошел к паре и ласково сказал:

– Не дури. Ты перенесла краснуху, плод погиб.

– Но он шевелится.

– Тебе кажется, это перистальтика.

– Но…

– Молодой человек, – повернулся доктор к мужу, – ваша жена находится в шоковом состоянии, у нее стресс, но вы-то вполне нормальны? Вы-то понимаете, что ей грозит смерть?

Муж начал подталкивать слабо сопротивляюшуюся Юлечку к входу в роддом. Женщина сначала упиралась, но потом неожиданно пошла. В дверях она обернулась и сказала:

– Никогда тебе этого не прощу.

Доктор и Юля исчезли. Муж достал носовой платок, промокнул потный лоб, глянул на меня и растерянно сказал:

– Видали? Краснухой заболела, а теперь меня ненавидит за то, что искусственные роды вызывать приходится.

Я с пониманием вздохнула. У нас на кафедре когда-то работала Женя Неуёмова. Будучи беременной вторым ребенком, она подхватила от семилетней дочери краснуху, и ей пришлось идти на аборт. Я помню, как Женька плакала, а мы все утешали ее. Но краснуха – это серьезно. На девяносто процентов вы получаете ребенка с пораженным головным мозгом.

– Она потом придет в себя, – сказала я, – и поймет, что ошибалась, не обращайте внимания.

– Дай-то бог, – вздохнул муж, – а то прямо жуть берет. Была жена как жена, вдруг, бац – и фурия.

– Это пройдет, вы только потерпите.

Мужчина хмыкнул и ушел. Я поднялась и двинулась обходить здание с торца. На душе было гадко. Бедная женщина, представляю, каково ей сейчас!

В отделе кадров пожилая женщина со старомодной «халой» на голове не выразила никакого удивления, поглядев на липовую трудовую книжку.

– Звонила вам, – быстро сказала я, – разрешили приехать, сказали, место есть.

– Отчего уволились? – равнодушно спросила она.

Я была готова к подобному вопросу.

– Наш НИИ приказал долго жить. Сотрудников отправили в бессрочный отпуск.

– Да уж, – вздохнула кадровичка, – загубили науку. У нас тоже три калеки остались, кто помоложе, те давно слиняли. Стыдно сказать, докторам наук, заведующим отделами и лабораториями по три тысячи платят. Это же сто долларов!

Я сочувственно закивала головой, но в глубине души изумилась. Интересно, однако, получается. Роза Андреевна говорила, что Владимир Сергеевич Плешков, директорствующий в данном забытом богом месте, и его заместитель Леонид Георгиевич Рамин отлично зарабатывают. Я видела мужиков всего один раз. На них были надеты великолепные смокинги, и уезжали они на больших сверкающих иномарках. Вряд ли все это было куплено на оклад. Хотя, ничего удивительного – сейчас народ зарабатывает где и как может.

– Пойдете в лабораторию к Туманову Оресту Львовичу, – принялась объяснять кадровичка, – второй этаж, комната 29…

Она не успела закончить фразу. В комнату влетела с неподобающей для ее солидного возраста прытью женщина.

– Анна Константиновна, – заорала она так, что у меня заложило уши, – горе-то, горе-то какое! Господи, несчастье!

– Что случилось, Елена Глебовна? – испугалась кадровичка.

– Вы не знаете?

– Нет.

– Владимир Сергеевич погиб!

Из рук Анны Константиновны выпала ручка.

– Не городите чушь! Что за бред?

– Господи, – заломила руки Елена Глебовна, – только что Верочке сообщили! Вот горе, вот горе.

– Подождите в коридоре, – велела мне Анна Константиновна.

Я послушно села на обшарпанный стул и стала наблюдать за происходящим. Из всех комнат начали выходить люди. Понеслись охи, вздохи, некоторые женщины держали в руках носовые платки. Наконец вернулась Анна Константиновна, хмурая, с плотно сжатыми губами.

– Заходите, – обронила она.

Я проскользнула в дверь и тихо спросила:

– Может, мне лучше завтра прийти?

– Почему? – ответила вопросом на вопрос Анна Константиновна.

– У вас горе…

– Директор умер, – сухо ответила кадровичка.

– Очень жаль, – вежливо сказала я, – но он, наверное, был совсем пожилым.

– Отнюдь нет, – кратко отреагировала кадровичка, заполняя какие-то бумаги. – Только что пятидесятилетие справил.

– Надо же, – покачала я головой, – что же случилось?

Анна Константиновна хмуро посмотрела на меня, вытащила пачку сигарет и сообщила:

– Инфаркт. Восхождение на вершину Олимпа часто отнимает у мужчин здоровье. Ступайте, вас ждут в лаборатории, вот направление.