Ultraфиолет (сборник)

Дочь коротко рассказала Сергееву, что папа сошел с ума; когда умерла мама, он растерялся. До этого он был успешный врач, любимец города, лечил детей, своих поставил на ноги, а сам без жены потерял опору и вот теперь сидит на цепи. Сдать его в клинику не позволяет традиция, но жить с ним невыносимо.

Сергееву тогда было тридцать, его родители были, слава Богу, живы, и он не понимал всей глубины потери пережившего свою жену старика.

Проболтавшись на заводе, он через несколько часов возвращался в город и опять проходил возле дома отчаявшегося старика. Тот заметил его и обрадовался, как своему, стал жаловаться, что дети злые, не ходят к нему на кладбище, забросили его и не навещают.

В дверях дома появился сын, и все повторилось: сын ругал папу и извинялся перед Сергеевым. Он услышал и про кладбище и пояснил: когда жена старика умерла, он поставил памятник на двоих, выбил свое имя и стал стыдить детей, почему те к нему не ходят. Все возражения, что он жив, он не принимал – знал, что уже умер, и считал нахождение на этом свете недоразумением.

Сын с горечью сказал Сергееву, что старик просил не раз убить его, сделать укол сильнодействующего препарата, который хранился у старика с пятидесятых, когда гремело дело врачей. Он его тогда припрятал на случай прихода людей из органов. «Тогда не понадобилось, а теперь в самый раз, – сказал папа. – Мне здесь делать нечего».

Сын выбросил лекарство на помойку и стал привязывать старика к стулу.

В доме зазвонил телефон, и сын ушел. Старик стал жарко рассказывать Сергееву про свою жизнь, и Сергеев понял, что старик не сумасшедший, ему просто не с кем поговорить, его просто никто не хочет слушать, он всем надоел.

Все это вспомнилось ему после своего приступа, и он понял старика из далекого города Мукачево – человек устал жить на этом свете, он хочет уйти, ему говорят: «Живи!», а он не хочет, мечтает соединиться с той единственной, лучшей из людей, по-настоящему близкой. Дети, внуки проживут без него, у них еще много всего впереди, а ей там холодно, и она зовет и сердится, что он так долго не идет.

Через три месяца Сергеев оказался в Мукачево на том же заводе. Он шел и ждал встречи со стариком. Возле дома никого не было, он спросил на заводе у местных, куда тот подевался.

В один из дней он встал и вместе со стулом пошел к реке. Его никто не остановил, он бросился в речку Латорица (местный Стикс), и его не успели спасти. Он плыл на троне канцелярского стула, пересекая реку. Он сам, как Харон, переправил себя в Царство мертвых, на лице его застыла торжествующая улыбка.

Не три товарища

Много лет назад Ремарк написал «Три товарища», эта книга для целого поколения 70-х и 80-х была инструкцией по выживанию и пособием для неспящих душ.

Потом и остальные книги Э.М. Ремарка – «Черный обелиск», «Триумфальная арка» и др. – зажигали в сердцах и умах стоящие мысли и многих людей сделали человеками. К сожалению, в советской литературе таких книг не было, были, конечно, попытки у разных людей осмыслить жизнь поколений, вернувшихся с войны, ничего не получивших взамен, ни славы, ни денег, и только любовь и дружба давали им силы, вот об этом и вспомнил Сергеев в тот день, который его перевернул.

На мысль об аналогии с героями Ремарка Сергеева толкнула случайная встреча с молодым человеком по имени Леша, юноша приехал на встречу с его товарищем – хозяином небольшого кафе эконом-класса по поводу рекламной акции, которую предложил Леша, свободный агент на рекламном рынке.

Леша – юноша в кожаной куртке с рынка, в чистой футболке с надписью «Мир» по-английски и утверждением на русском, что этому миру «Да» в одно слово. Он был с пухлыми щеками и внимательными глазами, которые не моргали, сидел перед взрослыми людьми, повидавшими «Крым и Рим», нисколько не смущаясь, без заискивания и без притворной наглости юных менеджеров, считающих, что мир принадлежит им по праву. Так джип на дороге давит «Оку» со второго ряда на обочину: «Уступи дорогу!», мигает всей люстрой и дудит: «Мы едем!», как пели в песне на сходках одной партии. Наше время пришло, потому что мы правы, и все.

Леша связно и четко изложил, что может сделать, без кокетства и ложной скромности назвал свой гонорар, небольшой, но соответствующий проделанной работе, и на этом бизнес-часть встречи закончилась. Он аккуратно положил в карман аванс, бережно и с уважением к заработанному, и собирался откланяться, но товарищ Сергеева предложил ему поужинать с ними: пятница – день отдыха, они всегда выпивали в пятницу, если в другие дни не случалось, а в пятницу – это святое.

Леша есть отказался, но пива выпить с партнером согласился.

Старшие товарищи стали спрашивать его, как жизнь, легко ли быть молодым, они уже к тому времени забыли это: их дети, его ровесники, на подобные вопросы им не отвечают, да и что им сказать, если до этого возраста ни разу не выходили из дома самостоятельно…