Ультиматум Борна

Между холмами Нью-Гэмпшира по объездной дороге, ведущей на юг, в сторону Массачусетса, на большой скорости шла машина – вместительный фургон пикап. За рулем сидел долговязый мужчина с острыми чертами лица, напряженный, играющий желваками. Чистые светло-голубые глаза выражали свирепую, неистовую ярость. Позади него сидела необыкновенно привлекательная женщина, его жена. Ее каштаново-рыжие волосы переливались в мягком свете приборной доски. На руках она держала младенца – девочку восьми месяцев от роду. На втором переднем сиденье, заботливо укрытый пледом и предусмотрительно защищенный, на случай падения при резком торможении, съемными перильцами, спал второй ребенок, светлоголовый мальчик пяти лет.

Их отца звали Дэвид Вебб. В настоящее время он был профессором факультета востоковедения, а в прошлом – членом пресловутой таинственной «Медузы», можно сказать живой легендой – наемным убийцей Джейсоном Борном.

– Мы знали, что это когда-нибудь обязательно произойдет, – сказала Мари Сен-Жак Вебб, канадка по происхождению, экономист по образованию и, по стечению обстоятельств, спасительница Дэвида Вебба. – Это было лишь вопросом времени.

– Это ненормально, от этого просто можно сойти с ума, – ответил ей громким шепотом Дэвид Вебб, стараясь не разбудить детей. Даже шепот выдавал необычайное напряжение, охватившее его. – Все уже давно похоронено и забыто. Максимальная надежность архивов и все прочие заслоны. Каким же образом они вышли на Алекса и Мо?

– Пока мы еще не знаем этого, но Алекс уже начал разбираться с ситуацией. Лучше Алекса никто здесь не разберется, ты же сам говорил это.

– Он засветился, и теперь он все равно что покойник, – хмуро прервал ее Вебб.

– Еще рано так говорить, Дэвид. В своем деле он лучший во все времена. Это твои собственные слова.

– Он был таким когда-то, тринадцать лет назад, в Париже.

– Это потому, что ты тогда оказался лучше его…

– Вовсе нет! Тогда я не знал даже, кто я такой, а о сведениях, которыми располагал он, я и понятия не имел. Это он сделал из меня то, чем я был, можно сказать, что я жил по его сценарию. Сам я не смог бы ни черта… Он и сейчас лучший. Он спас нас с тобой тогда, в Гонконге.

– Значит, оба мы думаем одинаково. Следовательно, мы в хороших руках.

– Алекс – да. Но не Мо. Боже мой, можно считать, что этого прекрасного, милого человека уже нет. Они достанут его и прикончат.

– Он ничего им не скажет. Ляжет в могилу с закрытым ртом.

– Он ничего не сможет сделать. У него не будет такой возможности. Они накачают его амиталом до полубессознательного состояния и смогут записать на пленку хоть историю всей его жизни. А потом убьют его и придут за мной… за нами. Поэтому-то тебе и детям нужно уехать отсюда. Куда-нибудь на юг, на Карибы.

– Детей мы отправим, дорогой, но я останусь.

– Хватит, Мари. Не будем об этом. Мы уже обо всем договорились, когда родился Джеми. Потому-то мы забрались сюда, в эту медвежью дыру, со всеми потрохами и фактически купили душу твоего младшего братишки, чтобы он присматривал здесь за хозяйством… Он молодец, сработал на все сто. Сейчас благодаря ему мы имеем половину пая в процветающей гостинице, находившейся некогда в конце грязной проселочной дороги на богом забытом островке, о котором никто и не слышал до тех пор, пока здесь не высадились на гидроплане канадские промысловики.

– Джонни всегда был оборотистым парнем. Папа говорил, что он может всучить тебе занюханную телку под видом первоклассного бычка, да так ловко, что ты даже и не подумаешь о том, чтобы заглянуть ей под хвост.

– Просто он любит тебя и детей… Я рассчитываю на него, хоть он довольно дикий… так или иначе, я доверяю Джонни.

– Хоть ты и разбираешься в людях, но за дорогой все же надо следить. Ты только что проехал поворот к мотелю.

– Вот черт! – вполголоса выругался Вебб, тормозя машину и разворачиваясь назад. – Завтра! Ты, Джеми, Элисон и Джонни едете в аэропорт Логана. И вперед, на острова!

– Мы еще поговорим об этом, Дэвид.

– Не о чем говорить!

Вебб несколько раз глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки.

– Я уже бывал здесь, – добавил он тихо.

Мари посмотрела на мужа. Его на удивление спокойное лицо было покрыто глубокими тенями в тусклом свете приборной доски. То, что она увидела, испугало ее даже больше, чем близкий призрак Шакала. Вежливого, мягкого преподавателя здесь больше не было. Она снова смотрела на того человека, тень которого, как легкомысленно они считали, улетучилась из их жизни навсегда.

Глава 2