Улица Иисуса

– Прими мои соболезнования, – сказал Егор. – Но я не вижу челяди в твоей крепости.

– Ты слишком любопытен, – пожурила его хозяйка, – не пристало гостю приставать с подобными расспросами к хозяевам. Лучше расскажи о себе, как того требуют приличия.

– Кстати говоря, я был знаком с Джалал ад-Дином, – заметил Егор.

– Что ты говоришь? – изумилась Мина!

– Представь себе. Мы как-то не поделили охотничью добычу, это было в Нахичеване.

– Вот как, и чем, это закончилось для тебя? Раз ты сейчас здесь, значит, не сильно пострадал.

– Обошлось, он даже согласился уступить мне подстреленную птицу.

– Чудеса, да и только. А ты женат?

– Уже нет.

– Она умерла?

– Нет, всего лишь попросила развода.

– Неужели. Вообще-то это редкость. Мусульманские женщины по доброй воле не требуют развода.

– Вообще-то я не мусульманин. И по доброй воле никто и никогда не требует развода, но по воле обстоятельств.

– Какие же были обстоятельства у твоей жены?

– Потребность в тихой семейной жизни. Я не мог ей этого дать. Но мне не хочется говорить об этом.

– Хорошо. Давай поговорим о другом. Я вдова, и ты свободен. Я тебе нравлюсь?

– Конечно.

– Женись на мне, и останься здесь. И тебе не придется рушить медную скалу.

– Гранитную. Но я не ищу легких путей в жизни.

– Я это уже поняла. Ты отказываешься? Значит, я тебе не нравлюсь?

– Как может не нравится такая красавица, как ты.

– Спасибо и на этом.

Вошел Ибрагим, неся огромный поднос, уставленный всякой снедью. Поставил на стол.

– Вообще-то у меня сердце не на месте, – озабоченно сказал Егор, оглядывая все это великолепие. – Я недостаточно спокоен, чтобы вкушать все это с удовольствием.

– Твое сердце рвется к девушке. У нее не будет повода для ревности. Ведь, ты отказался на мне жениться.

– Мое сердце рвется не к девушке, а к мужчине.

– Как?! Тебе нравятся мужчины! – Воскликнула Мина. – Вот это новость! Поэтому ты не хочешь на мне жениться!

– Вообще-то один мужчина, и это не то, что ты подумала. Он мой друг, и он в беде.

– Ладно. Ты меня успокоил. Значит, для меня еще не все потеряно. Давай выпьем вина и подумаем, как его спасти. Ибрагим, ты свободен. Оставь нас.

– Слушаюсь и повинуюсь, госпожа.

– И копье свое забери, он рождает в моем сознании ненужные ассоциации. Итак, – сказала принцесса, когда они остались одни, – сколько у нас времени, чтобы помочь твоему другу?

– Неделя, может быть десять дней, но это максимум.

– Да это же целая вечность, в таком случае налей нам вина, Аполлон.

– Фархад.

– Ну да, Фархад. Я помню. Но ты красив, как греческий бог Аполлон. Так же атлетичен и златокудр. Можно я буду тебя звать Аполлон?

– Хоть горшком назови, только в печку не ставь, – ответил Егор.

– Хорошо сказано, вопрос в том, что ты подразумеваешь под словом печь, – не мои ли жаркие объятия и лоно?

– Как-то мы далеко зашли, принцесса, – целомудренно ответил Егор, – прямо с места и в карьер. Я вообще-то не любитель метафор. Если я говорю печь, это значит, что я имею в виду печь, тигель. Тем более, что я кузнец по первой своей профессии и слово печь не произношу всуе.

– Вот как, а кто же ты по второй профессии?

– Охотник.

– Надо полагать, есть и третья профессия?

– Да, еще я воин.

– Потрясающе, да ведь ты просто создан для меня, ты мужчина моей мечты. Однако я любитель метафор. Ну что же давай выпьем, как сказал поэт:

Пей, будет много мук, пока твой век не прожит
Стечения планет не раз людей встревожит
Когда умрем, наш прах пойдет на кирпичи
И кто-нибудь себе из них хоромы сложит.

За тебя витязь!

Егор согласно кивнул, взял свой кубок, наполненный вином и, сказав себе: «Эх, была, не была», выпил. Мина тоже выпила и перевернула кубок, показывая, что в нем не осталось ни капли.

Егор почти не ел и плохо спал последние двое суток. Выпитое вино тут же дало о себе знать. Лишь только он поставил кубок на ковер, сразу же почувствовал, как по жилам разливается божественная благодать. Он ощутил необычайную легкость в теле и внезапную уверенность в том, что Архимед был прав. Он сам готов был перевернуть весь мир, если ему дадут точку опоры.

– Какой великолепный вкус у этого вина, – похвалил он.

– Все для тебя, дорогой гость, – ответила Мина, – наливай еще. Не надо останавливаться на достигнутом.

– Спасибо, конечно. Но мне хотелось бы еще сохранить ясной свою голову.

– Иногда, даже просто сохранить голову уже много, – заметила Мина. – Как сказал поэт: «Иногда хорошо просто вернуться, довольствуясь возвращением вместо добычи»[24].

– Ты ведь не всегда жила здесь, – заметил Егор.

– Верно, как ты это понял?

– Ты слишком образованна для таких отдаленных мест, как эта крепость на вершине горы. Но я не понял насчет головы. Это было предостережение или угроза?

– Ни то, ни другое. Это метафора, философский тезис. Ты же философ.

– Спасибо, я польщен, – сказал Егор. – Но как ты догадалась об этом?