Улица Иисуса

– Вы хотите использовать меня для того, чтобы привлечь людей в ваш храм. Мне понятны ваши мотивы, но почему я должна отдать предпочтение вашему храму перед этим. Мне здесь рады, мне здесь нравится. Я вынуждена отказаться, не обижайтесь, вы легко можете найти себе танцовщицу для храма.

– Мне не нужна танцовщица, мне нужна вы, – горячо сказал Натик и добавил, – теперь мне жарко.

– Но почему именно я? – повторила Зинат.

– Потому что вы воплощение Кали, супруги Будды. Одно из воплощений. Разве вам не говорили, что вы очень на нее похожи.

– А себя вы, наверное, мните одним из воплощений Будды, – насмешливо сказала Зинат.

– О себе я не хочу говорить. Обо мне скажут другие люди, по моим делам, когда придет время.

– По делам их узнаете их, – вдруг произнесла Зинат.

– Да, верно, – обрадовался Натик, – откуда это выражение.

– Это Коран пророка Мухаммеда.

– Вы мусульманка? Нет? Какую религию вы исповедуете? Я даже не спросил.

Зинат задумалась.

– Так сразу, пожалуй, я и не отвечу. В своей короткой жизни я была многобожницей, мусульманкой, католичкой, а сейчас меня можно причислить к неофитам Будды.

– Ну вот, видите. Я прав. Вы идеально подходите для того, чтобы быть верховной жрицей новой религии.

Натик замолчал, он тяжело дышал, собираясь, что-то еще сказать.

– Мысли путаются, – сказал он, – сейчас, простите меня.

– Вы позволите? – Зинат встала, подошла к мужчине и дотронулась до его лба. – Ого, да у вас сильный жар. Подождите меня, я сейчас.

Она вернулась в подсобное помещение, где, изнывая от любопытства, сидел озабоченный настоятель.

– Он болен, – сказала Зинат, – у него жар. Есть какое-нибудь лекарство?

– Мне нет дела до его здоровья. Чего он хочет? – нетерпеливо спросил настоятель.

– Это долго рассказывать, надо дать ему лекарство и уложить спать где-нибудь.

– Как это? Здесь в храме? Нет, – возразил монах.

– Да, здесь в храме, – твердо сказала Зинат, – разве храм не для того существует, чтобы помогать людям.

– Кажется, я упустил тот момент, когда ты стала здесь отдавать распоряжения, – язвительно спросил монах, – что с ним?

– Я же говорю – жар. Что-нибудь от простуды найдется?

– Найдется, – проворчал настоятель, – я знал, что это добром не кончится. А все моя мягкотелость.

Он сорвал стручок красного жгучего перца со связки, висевший над плитой, и протянул Зинат.

– Отдай ему, пусть сжует.

– Сжевать перец? От простуды? Может лучше просто сказать человеку, чтобы он ушел. Зачем же над ним издеваться?

– Я не издеваюсь. Это лекарство индийских врачеваний.

– Ладно. Жевать и все? Всухомятку? Он сожжет себе глотку.

– Нет, не все. Вот этим запьет.

Шано наполнил чашку какой-то жидкостью из глиняного кувшинчика.

– А это что?

– Кокосовая водка.

– Может лучше его сразу убить, к чему эти пытки?

– Это лекарство от простуды. Делай, что тебе говорят.

Зинат вернулась в храм. За ней поодаль следовал монах.

– Еще и глотать больно, – неожиданно жалобно сказал Натик, увидев танцовщицу.

– Вот это надо разжевать, а вот это потом выпить, – сказала Зинат, – это будет нелегко, но это лекарство.

Увидев перец, Натик взглянул в лицо Зинат, затем посмотрел на подошедшего монаха. Тот, подтверждая слова, кивнул головой.

– Из ваших рук хоть яд, – сказал мужчина.

Он стоически разжевал перец, запил его кокосовой водкой и едва не задохнулся. Настоятель поднес ему еще чашку.

– Вода, – сказал он.

Натик все выпил, укоризненно посмотрел на Зинат, затем лег на пол, и впал в беспамятство.

– Я уложу его где-нибудь, – сказал настоятель, – иди, отдыхай, я за ним присмотрю.

Зинат ушла. Монах позвал Рамдина. Вдвоем они перенесли бесчувственного гостя в один из приделов храма и положили его на циновку.

– Принеси одеяло, подушку, – распорядился Шано, – и кувшин с водой. Накрой его. Кувшин поставь у изголовья. Эту ночь мы с тобой подежурим по очереди. Завтра он будет здоров, но слаб.

Рамдин сходил за постельными принадлежностями.

– Дождь вдруг закончился, – сообщил он.

– Думаешь, это Зинат сделала?

– Не знаю, бханте, но вполне возможно. Она сегодня какая-то странная.

Монах вздохнул, ему все это не нравилось.

– Погаси все светильники. Сегодня уже вряд ли кто-то придет. Один светильник принеси сюда. Утром на завтрак приготовьте для него крепкий чай с лимоном и медом.

– Хорошо.

Когда на следующее утро мужчина открыл глаза, он увидел Зинат. Натик попытался встать, но Зинат остановила его движением руки.

– Простите мне мое состояние, – сказал он, – не думал, что могу испытывать такую слабость. Но, открыв глаза, я увидел вас, значит, день начался хорошо.

Зинат протянула ему чашку.

– Выпейте, это придаст вам силы.

– Опять водка? – жалобно спросил больной.

– На этот раз чай. Хотя вы вчера заявили, что готовы принять из моих рук даже яд.

– Я так сказал? Значит, придется сдержать свое слово.

Натик маленькими глотками выпил чай. Лицо его тут же покрылось испариной. Зинат протянула ему полотенце.

– Чем же ваша религия будет отличаться от существующих верований? – спросила она.