Улица Иисуса

– Как обычно, в тюряге. Ханша проявила твердость и не дала, а хан, как и обещал, запер меня в своем подвале. Он еще намекал, что может меня обезглавить, если я не склоню ханшу к согласию. Но вышло так, что его самого обезглавили монголы, а его жена распорядилась меня выпустить.

– Я с самого начала был о ней высокого мнения.

– Почему? Она не давала повода.

– Не знаю. Интуиция. Человек, имеющий принципы скорее порядочен. Но что все это значит, что произошло?

– Уверенности у меня нет, но представляется следующее. Евнух сказал мне на прощание, что хан сватался к дочери монгольского нойона. Видимо, он решил так поступить, чтобы упрочить свое положение, породниться, так сказать, с неприятелем, со всеми вытекающими отсюда гарантиями. Мне сразу вспомнился Джалал-ад-Дин, потребовавший от жены Узбека свидетельство о разводе. В нашем случае возможно нойон тоже потребовал официального согласия жены хана. Может быть, нойон тоже был принципиален. Не получив согласия, он отрубил жениху голову. Но это слишком сложно, скорее всего он просто издевался над покоренным ханом. Они это любят. Монголы ни во что не ставят порабощенных владык. Цари, шахи, эмиры влачат у их шатров рабское существование. Самый простой монгол всегда выше по положению любого вельможи из местной знати. Я рассказывал тебе о Теркен-хатун. Ладно, что мы будем делать? Судьба вновь повернулась к нам боком, если не сказать хуже.

– Можем вернуться на остров, – предложил Егор.

– Нет. Я не могу всю оставшуюся жизнь прожить нахлебником у Хасана. Когда-нибудь он и от нас потребует участия в морском разбое.

– А что, это было бы весело, – заметил Егор. – Эх, помню я хорезмийские набеги.

– Да, но тебя и распяли, потому что ты не такой, как они. Я тоже не такой человек, чтобы спокойно есть отобранный у кого-то кусок хлеба. Я не хочу попасть в ад.

– По-моему в последнее время ты во всем разуверился. Или это у тебя выборочно. В Бога ты не веришь, а в ад веришь?

– Я верю в Бога, – сказал Али, – просто он не такой, каким его представляют. Но не будем об этом. Я не расположен к теологической полемике. Куда еще мы можем податься?

– Как куда, к сестре моей, в Индию. У меня сестра замужем за раджой. Ты забыл что ли? Поражаюсь я этой девчонке. Как она умудряется выходить замуж за царственных особ. Азербайджанский атабек, французский барон, теперь индийский раджа.

Али засмеялся.

– А она рассказывала, что гостила у римского императора Фридриха II, помнишь?

– И ты ей поверил?

– Да.

– А я нет. Она ведь соврет, недорого возьмет.

– Ты только что сказал, что она всегда умудряется выходить замуж за царственных особ. Значит, она не врет.

– Может и не врет. Так что, едем к ней?

– Почему бы и нет, можем поехать, но не сейчас. Как мы там появимся? Опозорим твою сестру и себя. Приехали два бедных родственника. Раджа уверен, что женился на вдове азербайджанского царя. И тут мы, два голодранца. Нехорошо это. Неудобно как-то.

– Ты это просто так говоришь или…что ты предлагаешь? – спросил Егор.

– Есть одна идея. Но ты сначала скажи.

– Не навестить ли нам пещеру сим-сима? – предложил Егор.

– Ты хочешь сказать пещеру Али-бабы.

– Ну да. У меня от твоих сказок все в голове перепуталось.

– Между прочим, я Хасану ничего не должен, – сказал Али, – учитывая то количество историй, что я им рассказал.

– Хорошее было время, – заметил Егор. – Но ты согласен?

– Да. Я тоже об этом думал.

– Твое обостренное чувство неприятия чужого добра не будет нам помехой.

– Не будет. Во-первых, как выяснилось, твоя сестра, действительно, вдова атабека Узбека, и она имеет право на часть сокровищ.

– Уже нет, – сказал Егор, – она утратила это право, выйдя замуж сначала за Раймонда, а потом за, … кстати, как его звали?

– Ты меня спрашиваешь?

– Да?

– Ты не знаешь имени человека, за которого выдал замуж сестру?

– Ну почему же не знаю, знаю, его звали раджа ….

– Раджа Пракаш его звали.

– Но, если она утратила это право, то мы можем воспользоваться правом кладоискателей. Ведь сокровища утеряны, их завалило землетрясением. Разве ты не слышал? Так даже интереснее, – сказал Егор. – Так что пару дней на поправку и вперед.

– Пойду дров принесу, – сказал Али.

– Лучше еще воды принеси. Надо мясо помыть для кебаба.

– Какое мясо, откуда взялось мясо?

– Разве я тебе не сказал? Я все-таки завалил кабанчика. Вино еще осталось?

– Как же ты с раненой рукой умудрился?

– Да в тот же день. Вышел на него. Сгоряча, видно, не остыл после боя.

– Кто-нибудь знает о том, что ты здесь?

– Проводник знает. Он мне помог из города выбраться. Довез до реки, рану перевязал.

– Между прочим, за твою голову награда назначена – 100 динаров.

– Может самому сдаться, – сказал Егор, – нам как раз деньги нужны. 100 динаров – деньги немалые. Но проводник не выдаст. Хороший малый.

– Все равно, лучше не рисковать. Чем раньше мы уйдем, тем лучше. Тебе все равно надо лекарю показаться. Ладно, пойду за водой. Потом схожу к нему в деревню. Разузнаю что к чему. Ты помнишь, как его зовут?

– Помню, Манар, Мадар, как-то так. Мардан, вспомнил.