Улитка

То же кресло. Руки свободно лежали на подлокотниках. Все было обычно, только в голове за какой-то призрачно-серой стеной толпились образы. Большие, она чувствовала, насколько они велики, но рассмотреть не могла, при попытке их опознать они быстро растворялись в тенистой глубине памяти.

Мана чихнула.

– Очнулась? – Паук вышел у нее из-за спины и заглянул ей в лицо. – Как тебя зовут?

– Мaна, – машинально ответила она, выделяя ударение.

– Сколько будет пять плюс семь?

Мана непонимающе подняла глаза.

– Ответь мне на несколько вопросов, хорошо? Это важно, – Паук выпрямился, нависая над ней.

– Ладно.

– Сколько будет пять плюс семь?

– Двенадцать.

– Двенадцать умножить на тридцать два?

– Чего?

– Постарайся.

Мана задумалась.

– Получается… Триста шестьдесят плюс двадцать четыре… Триста восемьдесят четыре.

– Когда ты хочешь пить, ты пьешь…?

– Воду. Простую воду.

– Какова формула воды?

– Н?О, – Мана начала скучать.

– Сколько тебе лет?

– А можно мне воды? – вдруг решила она. И почувствовала, как все пересохло во рту. Наверное, уже давно.

Паук посмотрел на нее и вскоре вернулся со стаканом. Чистым стаканом прозрачной воды, Мана даже засмотрелась на него. Потом спохватилась и жадно выпила.

– Так сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Хорошо. Очень медленно встань, не делай резких движений.

Мана поднялась, опираясь правой рукой на подлокотник, потом выпрямилась. Ее взгляд скользнул по халату Паука и остановился на его ботинках.

Ботинки. Она сразу не заметила. Кто сейчас ходит в ботинках? А он модник, оказывается…

– Подними руки в стороны.

Мана изобразила какое-то подобие распятой фигуры, почувствовав себя вдруг очень неловко.

– Закрой глаза.

Она глубоко вздохнула и подчинилась. В темноте билось ее сердце. Тук-тук.

– Коснись носа указательным пальцем правой руки. Хорошо, теперь левой. Подпрыгни.

Прыгать в темноте было странно и, приземляясь, Мана прижала руки к груди.

– Можешь открыть глаза.

– А что вы сделали? – наконец пробормотала она.

– Да ничего особенного. Ты просто отрубилась на пару часов, и все.

Сердце у Маны забилось с удвоенной скоростью.

– Пару часов? Мне нужно домой.

– Можешь идти, – усмехнулся Паук. – И обязательно выспись. Ложись сегодня спать как можно раньше. Вернешься ко мне послезавтра. Поняла?

– Мне обещали денег. Вдвое больше обычного.

Паук вынул из кармана несколько купюр и протянул ей.

– Так хватит?

Мана быстро пересчитала деньги.

– Да, – она направилась к выходу из кабинета.

– Погоди, ты же не выйдешь, – Паук пошел перед ней, чтобы открыть дверь, ведущую в привычный коридор.

Тaнга. Она обещала ей скоро вернуться, кто ж знал, что пройдет два часа?!

Мана почти бегом выбежала из клиники и вытащила телефон. Внутри помещения он не принимал, что всегда ей мешало – отсутствие Интернета при ожидании в коридорах бесило.

Так и есть, несколько сообщений.

«Ты где?»

«Куда пропала?»

«Купи по дороге хлеба и макарон» – это уже от мамы.

Мана на ходу набрала Танге ответ «Сук, застряла на опыте, уже еду» и поспешила в сторону метро.

Она привычно нырнула в вагон. Толчея тел сжала ее со всех сторон, и Мана ощутила каждый свой странный прыщ на теле. В носу зашевелился призрак гнойного запаха, тут же всплыв кислым привкусом желудочного сока на языке.

Она сжалась, прикрывая грудь руками, стараясь их выставить вперед теми местами, где кожа не была поражена. Слишком много людей. Слишком тесно. Мана, сдерживая дыхание, наметила себе маршрут к ближней стене вагона и, стараясь вобрать внутрь одновременно и живот, и спину, медленно начала прокладывать себе дорогу.

Конечно же, пропускать ее никто не собирался. Люди нависали, толкали локтями, от каждого нажатия сердце пропускало удар в ожидании того, что сейчас очередной гнойник лопнет и смрад разнесется по всему тоннелю, опережая движение поезда и вынуждая людей отпрянуть от края платформы.

«Ну, почему?» – билась в голове единственная мысль. Хотелось вырваться, раствориться, пропасть – что угодно, лишь бы это закончить. Она решительно дернулась несколько раз и, наконец, прислонилась спиной к стене, так и оставив руки выставленными перед собой.

Вагон продолжал покачиваться, аморфная масса тел вокруг нее старательно не обращала внимания на всего лишь еще одну девчонку.

«Если бы вы знали…»

Но никто равнодушно ничего не знал.

Ей вспомнилось лицо Паука. Спокойное, обходительное, что было в нем? Что-то лишнее. Что-то, что не совмещалось с образом приятного доктора. Что-то… Страх? Или вина? Что он сделал? И о чем они договорились в коридоре?

Мана прижала локти к животу и мысленно осмотрела свой пах. Вроде, никаких ощущений. Если тебя одевал кто-то другой, это будет заметно… Тогда что же? Зачем было ее вырубать?

Мысли колотились в голове. Воспоминания о странных, массивных и скрытных образах в ее голове. Что ей привиделось во время отключки?

Улитка. Последнее, что она помнила. Паук и улитка. Надо будет ее навестить, посмотреть, как она там.