Улей. Книга 2 (СИ)

— Старший с шестого уровня. Трутни, подрабатывающие надзирателями на минус втором, обмолвились, что якобы видели, как его выводили из камеры, а назад так и не вернули. Я не знаю, насколько достоверна информация и стоит ли им верить. Говорю только то, что мне сказал Гейб, — поясняет Эйнар. Я молчу, задумчиво глядя себе под ноги. Пытаюсь проанализировать неподтверждённый факт и прихожу к, мягко говоря, нерадостным выводам. — Слушай, может, пока вы тут наслаждаетесь видами, Совет устроил Кроносу «несчастный случай»? Такой вариант возможен? — пытливо спрашивает Эй.

— Когда дело касается глав Корпорации, несчастные случаи исключены. — отрицательно качнув головой, отвечаю я. — Суд неизбежен, а главный свидетель здесь, со мной. Ладно, забудь. Разберусь со всем, когда вернусь.

— Насчет, Антона…, — неуверенно начинает Эйнар, заставляя меня снова напрячься. — Он не хотел сюда лететь, и в отличие от Каи, не питает к ней теплых братских чувств. Он винит ее в том, что оказался в Улье.

— Я знаю, — киваю, немного расслабившись. — Но моя жена должна убедиться в этом сама. И, Эй, ее зовут Диана. Каталея Гейден умерла в финале сезонного стрима. И Бут тоже.

— Супер. Значит, следующие три дня я проведу в компании покойников, — усмехнувшись, оптимистично отвечает Эйнар. — Так, какая, говоришь, у нас программа развлечений?

2.1

Глава 2

Диана

Пока Антон принимает душ, я разогреваю завтрак, приготовленный шеф-поваром. Штат прислуги, живущий на острове, практический не изменился с того времени, когда мы отдыхали здесь семьей. Счастливые были времена…

— Строишь из себя гостеприимную хозяйку? Не знал, что ты умеешь готовить, — появившись в дверном проеме, сходу заявляет Антон.

Душ не смыл с его лица следы усталости и совершенно точно не улучшил настроение. А жаль, я надеялась.

— Готовила не я, но могу, если понадобиться. Мы давно не виделись. Многое изменилось, — отзываюсь деланно спокойным тоном.

Антон проходит в кухню и усевшись на барный стул, складывает на столешнице руки, долго и с неприязнью осматривает меня с головы до ног.

— Ты действительно ждешь, что я буду радоваться нашей встрече? — выдержав мучительную паузу, обвиняющим тоном произносит брат.

Разговор явно не клеится. Он напряжен и воинственно настроен, а я понятия не имею, как его отогреть и заставить вспомнить, кем мы когда-то были друг для друга. Ясно одно — Улей разрушает все, к чему прикасается, превращая самых близких людей в злейших врагов. Я же не считаю Антона ни врагом, ни соперником. Мы оба — жертвы обстоятельств. Но как ему это втолковать, если у него совершенно иное отношение к происходящему?

— Антон, все не так, как ты думаешь, — примирительным тоном, произношу я. — Пожалуйста, давай поговорим спокойно, попробуем выяснить, почему с нами все это случилось. Ты злишься на меня за то, что попал в Улей, но приказы отдаю не я.

— Злюсь? — саркастично ухмыляется Антон. — Кая, это слабо сказано. Мне плевать, кто отдает приказы, и в какие игры играют ублюдочные боссы Корпорации. Моя прежняя жизнь стерта, отец мертв, я вынужден участвовать в смертельных онлайн-стримах для потехи избранной публики. И все это происходит из-за тебя.

— Я не просила, чтобы меня похищали, — с обидой отвечаю на несправедливую тираду брата.

— Если бы не ты, я бы тут не оказался, — упрямо парирует он, даже не взглянув на разогретый для него завтрак. Мне и самой сейчас кусок в горло не полезет.

— Я тоже прошла через ад. Ты даже не представляешь, что мне…

— Мне плевать, Кая. Мы тебя похоронили, — зло бросает Антон.

Я на мгновение теряю дар речи, не узнавая в безжалостном ожесточенном собеседнике собственного брата.

Сколько можно? Я же не железная, не каменная. Сначала мама… теперь Антон.

Что, черт возьми, с ним сделали?

— Не говори так…. Это жестоко, — грудную клетку сжимает тягостным напряжением. Мне обидно и больно. Я не заслужила такого отношения и отчаянно нуждаюсь в моральной поддержке. Мне больше не у кого ее просить. Я совсем одна… — Несправедливо во всем обвинять меня.

— Несправедливо? — Антон импульсивно бьет ладонями по столешнице. — Я искренне скорбел и оплакивал тебя, в отличие от отца. Я не понимал, почему он так спокоен. Ты всегда была его любимицей, а папа воспринял твою смерть, как …, — он прерывается, подбирая подходящее слово. — Данность, — и это определенно не то, что я рассчитывала услышать. — Словно предвидел, что так и будет. Меня поражало его равнодушие, и, разумеется, начал задавать вопросы, но отец упорно молчал, пока однажды я не очнулся на гребаном острове.

— О чем ты говоришь? — в моем голосе проскакивают ненавистные плаксивые нотки. Терпеть не могу ощущать себя жалкой и беспомощной, но сейчас у меня просто нет шансов чувствовать что-то еще.

— Ты совсем ничего не понимаешь? — в прищуренных глазах брата появляется удивленно-задумчивое выражение.

— Объясни мне, Антон, — измученным тоном умоляю я, тяжело опускаясь на противоположный барный стул.