Улей. Книга 2 (СИ)

— Не совсем то, что я хотел услышать, но тоже неплохо, — усмехнувшись, лениво вытираю губы и схватив за лодыжки подтягиваю пчелку к себе. — Мне определённо нравится то, как сильно ты меня ненавидишь. Хочешь еще?

— Ты омерзителен, — с презрением выплёвывает она, едва успев отдышаться от бурного оргазма.

— О да, — хрипло рассмеявшись, встаю на ноги и скинув пиджак, расстегиваю брюки. — Ползи сюда, пчёлка. Проверим на деле степень твоего омерзения

— Не путай одно с другим, Бут, — встав на колени, Кая медленно приближается.

Не отводя бушующего яростного взгляда от моего лица, с хищной четко осознаваемой сексуальностью в каждом движении, жесте. Мне приходится отвлечься на дурацких рыбок за ее спиной, чтобы не кончить до того, как почувствую мягкие губы.

— Мне определено нравится секс с тобой, но это не отменяет всего остального, — переиначив мое недавнее высказывание, Кая язвительно улыбается и, высунув язык, слизывает с головки выступившую каплю.

Стиснув зубы, с шипением втягиваю воздух. В ее глазах вспыхивает триумф и удовольствие. Скользнув ладонью по всей длине, она сжимает пульсирующий орган у основания.

— Как и не отменяет того, что точно так же мне бы понравился секс с Эйнаром. И вероятно даже больше, но раз нам с ним нельзя из-за ваших дурацких запретов, сгодишься и ты, — выдав всю эту пафосную хрень, она наконец переходит от слов к делу, жадно и без намека на омерзение заглатывая член.

Сосать у нее получается в разы лучше, чем вызывать во мне несуществующую ревность. Глубокий минет без слез, подтеков туши и рвотных рефлексов делают далеко не все. У Каи непревзойденный талант, секрет которого прост — она получает кайф от процесса и тонко чувствует партнера, возбуждаясь от ощущения своей женской власти над тем, кто фактически оказался у нее в зубах. Всего одно неосторожное или намеренное движение челюстью и … может случиться все, что угодно. Но не в нашем случае. Раскрепощенная, до одури сексуальная пчёлка с самым шикарным горячим ртом из всех, что я трахал.

Некоторые запреты стоят того, чтобы их нарушить. Неважно, какой будет цена. Сейчас — неважно. Намотав светлые волосы на кулак, забираю у нее инициативу и начинаю вбиваться в бархатистое горло глубже и жестче. Она протестующе мычит, впиваясь ногтями в мои ягодицы, загоняет под кожу, царапает, метит… Сумасшедшая.

Вытащив член из жадных губ, я обхватываю пальцами ее мокрый от слюны подборок и дергаю вверх. Совершено безумный пьяный взгляд встречается с моим.

— Об этом тебе тоже придется рассказать своей госпоже, или я оставлю для нее послание, — бешеный вызов и дикая похоть в пламенеющих серых глазах что-то взрывают во мне, заряжая одержимым желанием… ответить на вызов и дать ей всё, что она хочет. Взять всё, что хочу я.

Меня напрягают эти стихийные мысли, мне несвойственно неконтролируемое влечение, я не трахаю своих пчелок. Никогда. Вообще. Даже в порядке исключения, даже в процессе стрима, даже в мыслях. Блядь, я на них даже не дрочу.

Кая — другая. В ней есть искра, надрыв, неукротимая жажда жизни, стойкость, которой может позавидовать любой мужчина. Наглая, отчаянная, опасная. Она без стука пробралась в мою постель, влезла в мои мысли, устроила Армагеддон моей выдержке, заставила перекроить все мои планы, и Кая не дрогнет, когда ей понадобится моя жизнь. Я осознаю это особенно ясно, когда ставлю пчелку в коленно-локтевую позу и врезаюсь сзади. Смяв ладонями ее упругую задницу, я замечаю на взмокшем теле свежую татуировку, выбитую чуть выше копчика. Такую же, как у меня, только меньше. Убрали шрамы, но оставили печать принадлежности, а, по сути, клеймо, пусть и наивысшей пробы. Я знал, что рано или поздно Кая обзаведется своей гексаграммой, запертой внутри шестиугольника, но сейчас… Сейчас мне хочется вырезать его с ее кожи. С кровью, болью и криками.

— Какого хрена ты позволила себя поймать? — из горла вырывается глухое рычание, глаза застилает гнев. Я сбиваюсь с ритма, и Кая выгибает красивую спину, недовольно шипит, насаживается сама. Она не понимает, не догадывается… Кронос. Он знал, что я увижу и приду в ярость, а значит знает и об остальном.

Обхватив ладонями ее грудь, я заставляю Каю выпрямиться и прижимаю к себе. Не прекращая жестких толчков, сдавливаю налитые полушария, пощипывая чувствительные соски. Она откидывает голову мне на плечо, находит губами мои и порывисто целует. Сначала грязно, пошло и глубоко, затем нежно и лениво, наслаждаясь каждым скольжением наших языков и агрессивным соединением разгоряченных тел.

В момент оргазма, Кая распахивает глаза, и разорвав поцелуй, жадно хватает распухшими губами воздух. Выгибается, кричит и бьется в моих руках, сокращаясь так мощно, что я за считаные секунды приближаюсь к собственной разрядке.