Улей Хельстрома

И тут внимание Перуджи привлекла опускающаяся по крутой спирали клеть, и он споткнулся о сложенный витками кабель. Он, наверное, упал бы, если бы Крафт не прыгнул к нему и не схватил за руку. Шериф помог Перуджи обрести равновесие и приложил палец к губам, призывая к тишине. Потом он неохотно отпустил руку Дзулы. Было бы надежней контролировать этого незваного гостя, держа его за руку. Крафта терзали мучительные сомнения. Нильс играет с огнем! Там, на нижнем этаже студии, — безголосые работники. Разумеется, они настроены лишь на черновую работу, но их присутствие могло кончиться взрывом. Что, если один из них отреагирует на химизм чужака? Запах этого человека был просто невыносимым!

Перуджи увидел, что впереди нет препятствий, и вновь посмотрел на опускающуюся клеть. Она вынырнула из таинственного мрака верхних ярусов и в наступившей тишине двинулась к камере, установленной в углу. В клети находилась женщина в белом халате. У нее была поразительно бледная кожа, подчеркнутая ее черными, как смоль, волосами, собранными у шеи в простой пучок. И колышущиеся от быстрого движения складки халата заставляли думать, что под ним ничего не было.

Крафт потянул Перуджи за руку, призывая идти быстрее. Перуджи прибавил шаг. В этой бледнокожей женщине было что-то магнетически привлекательное, и он не мог выбросить из головы ее образ. Овальное лицо мадонны под копной черных волос. Руки были чуть полноваты, но говорили скорее о чувственной мягкости, чем о тучности.

Хельстром стоял перед дверью конструкции с плоской крышей, воздвигнутой отдельным блоком внутри студии. За плоской крышей к верхним ярусам тянулась стена. Перуджи решил, что эта стена разделяет сарай пополам, и его очень заинтересовало, что может находиться за ней. Он проследовал за Хельстромом в тускло освещенную комнату, где толстое стекло уходило вверх под потолок вдоль двух внутренних стенок. За одной стеклянной перегородкой открывался вид на небольшую студию, в которой свободно летали и прыгали в голубоватом свете насекомые — бледные, с большими крылышками мотыльки. А за вторым окном в полутемной комнате за длинным изогнутым столом, напичканным электроникой, работали мужчины и женщины, и перед каждым располагался небольшой экран, демонстрируя мельчайшие движения мотыльков. Это напомнило Перуджи телевизионную студию.

Крафт закрыл дверь и сделал три шага вперед. Затем застыл, согнув руки у груди, словно стражник на входе. В противоположном углу еще одна дверь, отметил Перуджи. Она, похоже, вела в полутемную комнату с экранами. И вновь Перуджи почувствовал, что обстановка чем-то не соответствует его представлению о том, какой должна быть киностудия.

В этой комнате находился небольшой продолговатый стол с четырьмя стульями, и Хельстром выдвинул один, потом сказал спокойным голосом:

— Люди, которых вы там видите, мистер Перуджи, накладывают несколько источников звука для комбинированной фонограммы. Довольно-таки сложная работа.

Перуджи разглядывал людей в темной комнате, силясь определить, почему они кажутся странными. И внезапно понял, что шестеро мужчин, сидящие за дугой экранов, и три женщины, стоящие в противоположном конце, настолько похожи друг на друга, что кажутся близкими родственниками. Он снова пробежался взглядом по этим лицам, освещенным слабым мерцающим светом. Пятеро мужчин и три женщины были похожи не одинаковыми белыми халатами, а коротко остриженными светлыми волосами и узкими лицами, на которых выделялись огромные глаза. Женщины отличались лишь хорошо заметным бюстом и мягкими чертами лица. Единственный мужчина, не похожий на остальных, также кого-то напоминал Перуджи. Хельстрома, понял он чуть погодя.

И пока все это проносилось в голове Дзулы, открылась дверь позади Крафта, и внутрь вошла молодая женщина, которую Перуджи видел в клети. «Во всяком случае, — осторожно поправил он себя, — она кажется той самой женщиной». Эти люди в соседней комнате несколько поколебали его уверенность.

— Фэнси, — поспешно обратился к ней Хельстром с тревогой в голосе. «Почему она здесь?» — спросил он себя. Он не посылал за ней, и ему не нравилось вкрадчивое выражение, появившееся на ее лице.

Крафт отступил в сторону, пропуская женщину.

Перуджи смотрел на нее, отмечая овал лица, почти как у куклы, под тонкой тканью халата довольно сексуальное тело, которым она управляла с полным осознанием его красоты. Когда она заговорила, то все внимание направила на Хельстрома, хотя, несомненно, и пыталась произвести впечатление на Перуджи.

— Меня послал Эд, — начала она. — Ему нужно, чтобы вы знали, что придется переснять эпизод с москитами. Вы знаете, какой именно. Я же предупреждала, что нам лучше сразу сделать дубль. Москиты были возбуждены, но вы же меня не послушали.

Тут она, казалось, впервые заметила Дзулу и, остановившись всего в шаге от него, спросила:

— Кто это?

— Это мистер Перуджи, — ответил Хельстром с хорошо заметной ноткой предостережения. «Что это задумала Фэнси?»

— Привет, мистер Перуджи, — весело сказала она. Потом придвинулась к нему. — Меня зовут Фэнси.