Улей Хеллстрома

Салдо дрожал от нетерпения.

– Но ведь этот велосипед принадлежал одному из агентов Перуджи!

– Кто может узнать этот велосипед? Вряд ли они свяжут его с Депо, а Фэнси не скажет Перуджи, откуда велосипед взялся у нее.

– Вы уверены?

– Да. У Фэнси голова работает только в одном направлении – спаривания. Мне следовало предположить это, когда я увидел, что она начала атаку, выбрав целью Перуджи.

– Но этот человек умен! Она может сообщить ему что-нибудь, даже не подозревая этого.

– Об этом-то мы не должны забывать. Но сейчас надо связаться с Линком. Скажи ему, где она, и пусть он убедится, что они не взяли ее на допрос. Перуджи, несомненно, находится под постоянным наблюдением. Нужно соблюдать абсолютную осторожность и не привлекать к себе внимания больше, чем это необходимо.

Пораженный Салдо не сводил глаз с Хелльстрома, не в силах вымолвить и слова. Он ожидал, что тот поднимет по тревоге все наличные силы. Но Хелльстром отреагировал совсем не так!

– Были еще проявления возмущений? – спросил Хелльстром.

– Нет. Кажется… вентиляция… помогла.

– Фэнси готова к оплодотворению. И если она забеременеет от Чужака, это сослужит пользу Улью – пока она вынашивает ребенка, за ней можно будет легко следить.

– Да! – воскликнул Салдо, восхищаясь мудростью Хелльстрома.

– Я знаю, что она взяла со складов, – продолжил Хелльстром. – Мужскую сексуальную фракцию в ампуле, чтобы возбудить Перуджи. Она хочет спариться с ним, вот и все. Пусть. Эти Чужаки чрезвычайно странно реагируют на эту естественную форму человеческого поведения.

– Да, так говорят, – пробормотал Салдо. Я изучал инструкции о том, как вести себя, когда ты выходишь во Внешний мир.

– Придерживайся их, – с улыбкой сказал Хелльстром. – Я видел это уже много раз. Завтра Перуджи появится здесь с чувством искреннего раскаяния. Он прибудет с Фэнси и займет круговую оборону. Он будет ощущать вину. Что сделает его еще более уязвимым для нас. Да… Полагаю, я знаю, как теперь справиться с этой ситуацией – благодаря Фэнси. Спасибо ей!

– О чем вы говорите?

– Химически дикие Чужаки не так уж сильно отличаются от нас. И Фэнси напомнила мне об этом. Ту же технику, какую мы используем, чтобы сделать наших работников предсказуемыми, ручными и податливыми для нужд Улья, сработает и на Чужаках.

– Еда?

– Или их питьевая вода, или даже воздух.

– Вы уверены, что Фэнси вернется? – Салдо не мог избавиться от тревожащего его сомнения.

– Да.

– Но этот велосипед…

– Ты что, и в самом деле думаешь, что они опознают его?

– Мы не можем рисковать, надеясь на это!

– Ну, если это тебя успокоит, предупреди Линка. Думаю, что чувства Перуджи после сегодняшней ночи будут настолько притуплены, что утром он вряд ли опознает велосипед.

Салдо нахмурился. В жестах Хелльстрома была какая-то маниакальность, а в голосе сквозили нотки глубокой обеспокоенности.

– Мне это не нравится, Нильс.

– Понравится, – уверил его Хелльстром. – Поверь мне. Скажи Линку, что ты направлен в специальную группу Службы Безопасности. Я хочу, чтобы данные им инструкции были точными, исключающими какое-либо неверное толкование. Отправляйся вместе с ними, соблюдая максимальную осторожность. Они не должны этой ночью ни во что не вмешиваться. Главная задача – обеспечение того, чтобы Фэнси не увели из этого мотеля. Никто не должен помешать ей провести эту ночь с Перуджи. А утром они должны забрать ее при первой же возможности и привести ко мне. Я хочу поблагодарить ее лично. Улей учится – и он реагирует на опасность, как единый организм. Именно так, как я всегда и предполагал.

– Я согласен, что мы должны обеспечить ее возвращение в Улей, – сказал Салдо, – но вот благодарить ее…

– Естественно.

– За что?

– За то, что она напомнила нам, что у Чужаков такая же, как и у нас, химическая природа.

39

«Из мудрости Улья»:

«Специалисты высшего уровня, подготовленные нами с учетом требований наших самых основных нужд, в конечном итоге принесут нам победу».

Перуджи проснулся в серой рассветной мгле, вплыв в сознание из какого-то далекого, лишенного энергии места. Он повернулся голову и увидел смятую в беспорядке постель, медленно осознавая, что он один в постели и что это очень важная информация. Велосипед с пальто, наброшенным поверх руля, стоял, прислоненный к стене рядом с дверью. Между постелью и дверью валялся белый халат. Он внимательно посмотрел на велосипед, удивляясь, почему ему кажется, что этот велосипед так важен для него.

«Велосипед?»

В ванной плескалась вода. Кто-то напевал.

«Фэнси!»

Он принял сидячее положение, и мысли его были такими же спутанными, как и постель. «Фэнси! О Господи! Что же это она ему вколола?» Смутно припоминалось, что он, кажется, восемнадцать раз испытал оргазм. Возбуждающее средство? Если так, то это самое сильный наркотик, какой только можно представить в самых безумных фантазиях.

Вода по-прежнему плескалась в ванной. Она принимала душ. «Боже! Как она может двигаться?»