Укротить Чудовище. Часть 1

Высокая двустворчатая дверь храма распахнулась, по глазам ударило яркое солнце. Клем остановился на пороге, подождал, пока я поравняюсь с ним, и из божьей обители мы вышли вместе, как положено молодоженам. Собравшиеся на площади жители нашего славного города Виса приветствовали нас криками радости, пожеланиями семейного благополучия, плодородия и цветами, щедро бросаемыми под ноги новобрачным. От слепящих лучей слезились глаза… а может, от боли, отчаяния и безнадежности. Где Франческо? Ничего не вижу… вообще.

Пальцы впились в локоть и практически стащили по ступеням храма к карете, смутно, словно из туманной пелены, выступившей из белого света вокруг. Демоны побери, да она открытая! Ну да, народ же должен посмотреть, как дочь градоправителя везут на заклание. Пажи услужливо помогли мне подняться в экипаж, рядом на сиденье опустился мой муж. Хлопок закрытой дверцы едва пробился сквозь одобрительный гул голосов, подковы лошадей застучали по брусчатке.

— Помнится, милорд Аделли уверял, что вы с сестрой получили лучшее образование, какое только возможно.

Да обычное у нас образование, точно такое же, как у большинства высокородных леди в Этерии.

— Однако, миледи, я начинаю сомневаться, что вы исправно посещали уроки этикета.

А еще уроки домоводства, вышивки, эпистолярного искусства и… в общем, список можно продолжить.

— И все-таки, ради вашей семьи, сделайте над собой усилие и улыбнитесь горожанам.

Действительно, а ну как кто-то присмотрится и заметит слезы, покрасневший нос и ужас в глазах юной невесты? Или милорд предполагает наивно, будто народ не знает, что Вис вместе с доброй третью Этерии не стал частью Имперского союза только благодаря войскам Лавеля? Что отец, поняв, что наш король готов откупиться от притязаний императора малой кровью, сдав тому приграничные территории, и, соответственно, на королевскую милость и защиту рассчитывать не стоит, пал в ноги Клему, моля о помощи? И не просто попросил, но предложил поддержку в случае, если Лавель надумает подвинуть короля с трона, и меня с солидным приданым на пару? Все люди прекрасно знают. Только им все равно. И радуются они сейчас не моему гипотетическому счастью, а тому, что легко отделались, и продолжат безмятежно улыбаться, даже если я при всем честном народе буду кричать и биться в истерике. Вон, было между Этерией и Империей королевство. Пару лет назад тамошний король подписал бумаги о вступлении в союз. И все, нет ныне ни королевства, земли которого отошли Империи, ни короля, и заправляет там всем высокий имперский лорд-наместник.

А что за Лавелем мрачной тенью тянется печально известный на юге Черный орден, в годы моего раннего детства озаривший одну только Алданию отблесками костров и криками сжигаемых ведьм, так это так, мелочи жизни. Кто не без греха под солнцем нашего мира?

Слепящий белый свет наконец ослаб, и я смогла различить дома по обеим сторонам улицы, толпящихся людей. Лица, правда, по-прежнему сливались в мутные серые пятна, но разглядывать их я все равно не собиралась. Клем с благодушной полуулыбкой любящего отца махал поднятой рукой, кивал в ответ на очередное пожелание плодиться и размножаться в оптовых масштабах. Я посмотрела на крупный нос с горбинкой, прорезанный морщинами высокий лоб, короткие, зачесанные назад каштановые волосы, обрамляющие немаленькую уже залысину, холодные карие глаза.

— Прискорбно видеть столь вопиющие пробелы в вашем воспитании, — не глядя на меня, заметил мужчина.

Это он еще мало видел!

Я отвернулась от Клема. На улице куда жарче, чем под прохладным сводом храма — там хоть солнце не палило так нещадно. И душно, раскаленный воздух при каждом вдохе царапал легкие сотнями незримых песчинок. Я осторожно провела пальцами по своему вспотевшему горячему лицу.

— Миледи, постарайтесь воздержаться от патетических обмороков на публике, — неожиданно сухо заявил Лавель.

И ничего, что мне действительно нехорошо?!

Я вцепилась в бархатную обивку сиденья, прикрыла глаза, стараясь дышать глубоко и ровно. Да когда ж эта телега соизволит дотащиться до дома?!

Дом, наш милый городской дом. Песочного оттенка стены, белая лепнина, голуби на терракотовой крыше, тенистый внутренний дворик, что всегда пел мне то задорным смехом ветра в листве, то нежной колыбельной маленького фонтана, то вкрадчивым шепотом ночи, то протяжными вздохами полудня. Завтра мне придется покинуть тебя, чтобы уехать вместе с супругом в его замок в приграничье. Не будет больше песен, смеха и книг, беззаботного веселья и надежд безмятежной юности, игр с Тео и споров с Матильдой. И любимого в моей жизни тоже не будет.

А о том, что будет, думать не хотелось.

Из экипажа я выползла едва ли не на четвереньках, однако помощи от мужа не дождалась. И не надо. Вот умру здесь, и станет высокочтимый милорд трижды вдовцом. Не смертельно, разумеется, но репутацию ему моя скоропостижная трагическая кончина точно подпортит! О-ох!

— Леди Аделли, — сильная надежная рука поддержала меня в процессе вываливания из кареты, выровняла, позволяя принять более приличествующее высокородной положение.