Укрощенный тигр

В обоих танках царило молчание. Ночь подходила к концу, и танкисты стремительно теряли силы, все разговоры и обсуждения затихли, пока две машины мерно отмеряли километры во вражеской зоне. Связи между машинами нет, да и опасно отвлекаться на сообщения, немцы могут запеленговать сигнал на своей территории. В режиме радиомолчания ехать было непривычно, жутко – никак не узнать о проблемах у другой машины, не предупредить об опасности.

После поста Алексей вздохнул с облегчением, еще десяток километров, и можно уходить на север, в сторону рукава реки и аэродрома. Там в лесу они устроят стоянку, избавятся от трупов, проведут разведку местности у моста. А в ночь переправятся на ту сторону, чтобы атаковать плацдарм.

Когда небо на востоке порозовело от зимнего позднего рассвета, командир приказал сворачивать с шоссе. Танки долго кружили между деревьев, выбирая укромное место. Пока не нашли небольшой овраг с пологим склоном, куда спустили машины. Сверху на остывающие танки накидали веток, чтобы техника не бросилась в глаза случайному немецкому патрулю.

– Товарищ командир, можно я с вами на разведку к мосту? – Омаев всегда вперед остальных вызывался на обследование местности. Быстрый шаг охотника, приметливые молодые глаза помогали парню рассмотреть каждую складку местности, а значит, возможность укрыться от противника во время боя. Соколов и сам понимал, что избитый Бабенко совсем выдохся, он не отпускал рычаги уже больше 12 часов и нуждается в отдыхе. И с ним лучше всего оставить бывалого командира отделения, тот и наблюдать будет за территорией вокруг, и перевязку сделает водителю. Решено, в разведку идут те, кто моложе и выносливее.

Вот, словно не было длинного напряженного перегона длиною в ночь, Омаев пружинисто вышагивал между деревьев, чутко вслушиваясь в каждый звук. В зимнем воздухе застыла тишина – ни клекота птиц, ни звука шагов, только деревья поскрипывают от холода. До переправы танкисты дошли быстро. Вернее, услышали издалека, как разносятся над рекой крики немецких офицеров и гремит техника по деревянным доскам. Им нужна была возвышенность, чтобы рассмотреть внимательно позиции противника. Но, как назло, перед мостом местность, что была раньше широкой речной поймой, возвышалась высокой земляной складкой, закрывая обзор. И никак танкисты не могли найти подходящее место на гребне – ни зарослей, ни деревьев, одна изрытая черная площадка. Потратив почти час, Соколов указал на огромную кучу из бревен и старого валежника между высоченных старых сосен:

– Давай сюда, по высоте подойдет, как раз напротив поста на мосту.

Руслан с сомнением наступил сапогом так, что сухие ветки жалобно заскрипели, защелкали под его ногой. Слишком уж хрупкой выглядит куча, ребенка еще выдержит, а вот взрослый мужчина провалится внутрь, застряв между бревнами в основании. Но Алексей уже скидывал с себя автомат, теплую одежду, даже сапоги, чтобы уменьшить вес, остался в одной гимнастерке. Всем телом распластался он по сучковатой поверхности и аккуратно, по сантиметру, пополз к вершине. Опасно прогибалась мягкая сеть из веток от его движений, везде в кожу впивались острые сучки, но лейтенант не обращал внимания на боль. Еще несколько аккуратных перемещений, и он на вершине.

В бинокль отчетливо было видно, как темные фигурки суетятся на мосту, криками подгоняя местных жителей. Те таскали бревна для настила, обтесывая топорами от сучков, а потом закатывая на козлы для распила. Укрепляют отмостки и настил, понял Соколов, чтобы пустить по мосту тяжелую технику, сейчас скромный деревенский мостик мог выдержать лишь повозку или пешехода. Тягач тросами протаскивал на новые опоры свежие бревна. Но строительство только началось, придется ждать сутки, пока укрепят деревянную переправу. Можно, конечно, поискать другой мост, только немцы неспроста здесь возятся. Значит, для танков, которые они ожидали, другого пути не нашлось. Соколов задумался, перебирая в голове мосты и переправы, что видел на карте. Не могут они столько ждать, ночью необходимо попасть на тот берег к поселку и добраться на аэродром с вражескими самолетами. Может быть, удастся неожиданно атаковать охрану и с боем прорваться к летной площадке.

Соколов закрутил настройки бинокля, чтобы пересчитать количество охраны, как что-то вдруг стукнуло его по носу, выбив из рук бинокль. Патруль засек! Обстрел! Он ухватил рукой бинокль и скатился по куче вниз.

– Бежим! Немцы! – сам торопливо провел рукой по лицу, нет ли крови. Руслан понял его с полуслова, подхватив оружие и одежду командира, нырнул ловко в ближайшие кусты. Пока Алексей натягивал обратно куртку, радист уже установил автомат на сошках и рыскал по белой хребтине вала взглядом, выискивая шинели немецких солдат. Но кроме звуков стройки с моста, вокруг по-прежнему было тихо. Они вдвоем вплотную приникли к мокрым веткам – никого вокруг.

– Может, показалось? – зашептал Омаев.

Алексей потрогал нос, до сих пор горит отметина от удара.

– Смотрите, – зоркий чеченец указал на черное пятно. – Там на куче наверху что-то лежит. Это… валенок!