Укрощенный тигр

Сам командир развернул башню, чтобы наблюдать за разбитой автоколонной. Сейчас бы короткую и пару фугасов в ту сторону, так чтобы разметало во все стороны. Немцы тем временем, навалившись всем скопом, подняли орудие на лафеты, и вот уже заряжающий бежит со снарядом от ящика.

– Бабенко, маневрируем, немцы готовят выстрел из РАК! 10 влево и через сто 10 вправо.

Интеллигентный и всегда сдержанный Семен Михайлович выругался даже себе под нос от такого поворота, он уже и так выжимал из танка все, что можно: рискованные повороты до хруста рукоятки передач, натужный вой двигателя были ему как ножом по сердцу, потому что понимал опытный инженер, какие это огромные нагрузки на механику. И без того маневренный Т-34 сегодня выписывал трюки, словно гоночный автомобиль, нещадно убивая подвеску и систему управления.

Орудие ухнуло снарядом вслед уходящему по улице танку, но тот, словно почуяв заранее опасность, вильнул всем корпусом сначала влево и потом в другую сторону, так что снаряд просвистел возле башни, выбив угол в венцах дома.

– Уходить быстрее надо от домов! – Логунов тоже понимал, что, развязав бои прямо в селе, они подставят под удар местных.

Снова дробь от выстрелов по корпусу танка. Из винтовок принялись обстреливать танк невидимые шутце, что залегли в укрытиях. Мелькнула одна шинель, за ней пробежал второй солдат. Немцы, рассредоточившись, теперь пытались обстрелять танк с двух сторон. Но «семерка» на полном ходу свернула за околицу и выскочила к краю села. Когда танк прошел на полкорпуса последний дом, Логунов выкрикнул:

– Моторы! Техника там! Надо развернуться!

И оказался прав. У могилок и крестов их ждал уже целый взвод автоматчиков на мотоциклах по флангам, а впереди урчали три бронетранспортера с пулеметами на турелях.

– Короткая через 100 метров, выстрел и уходим! – Соколов был готов открыть огонь, не дают немцы уйти без боя. – Логунов, ориентир по центру, Коля, давай фугас!

Наконец можно открыть огонь без опасения ранить жителей села. Т-34 замер между двух хат – легкая цель, в которую снова полетели выстрелы из десятков единиц оружия. Страшно стоять лицом к лицу к небольшой, но все же армии, вооруженной до зубов, когда по башне и откосам балки бьют пули, высекая искры с противным лязгом. Пускай и защищает бронь родного танка, но сколько мужества необходимо, чтобы без дрожи сделать привычные действия под ливнем из огня: вращать рукояти наведения пушки, установить прицел на средний бронетранспортер, прямо на капот машины из брони, зарядить осколочный, установить трубку «на ноль» и нажать педаль спуска.

Ударил звонко металл, орудие дернулось, и снаряд снес центральный броневик. Вверх взметнулся шар из огненных брызг и пламени, Логунов попал прямо в бензобак. Все стрелки спешились с БТР и побежали к русскому танку, рассыпаясь в цепь.

– Уходим, влево полный ход!

Бабенко только и ждал приказа двигаться дальше. Танк обогнул кладбище и начал спускаться в низинку к реке. Соколов помнил, что вдоль реки есть насыпная узенькая дорога, ведущая к небольшому заводу, и уже через его территорию можно выбраться прямиком к мосту – финальной точке их опасного маршрута.

Мотоциклы взвыли моторами, бросившись в погоню за наглыми русскими танкистами, лавируя между могилками и застревая в густой грязи.

Выстрел! Над башней русского танка с номером «007» взвился огненный шлейф, появились языки пламени, броню накрыла черная пелена чада.

Внутри машины раздался жесткий металлический лязг, удар снаряда по бронированной башне. Засевший с фланга немецкий стрелок попал в беззащитную цель из противотанкового ружья, да так, что пламя оранжевой лужицей начало ползти внутри по всему танку, распространяя черные удушливые волны дыма.

– Пожар! – Колька стянул с себя ватник и набросил на пламя, но промасленная куртка задымила еще сильнее. Бабенко внизу кашлял без остановки, от удушливого едкого дыма раздирало до боли горло и грудь, резало глаза. Логунов с трудом прохрипел:

– Брезент накинь! И водой его!

Бочкин подтащил из-под укладки кусок, накинул сверху и навалился всем телом, прижимая пламя. Алексей помогал ему сапогами, прижимая ткань, чтобы перекрыть доступ воздуха.

– Алексей Иванович, впереди здание! Куда дальше? – просипел Бабенко. По лицу у него ручьем бежал пот от духоты, размазывая следы гари.

– До завода, вдоль него и вправо уходим на мост!

Потушив пламя, Соколов откинул люк, чтобы хоть немного свежего воздуха попало в танк. Был строгий приказ и наказание от командования за незакрытый люк танка, но танкисты упорно правило нарушали. Если заклинит запор или сам тяжелый диск в отверстии во время боя или, как сейчас, пожара, то можно сгореть заживо или задохнуться от удушливой гари. Выбраться через люк механика или нижний не получится всему экипажу, слишком долгий процесс – пробираться через приборную панель и рычаги. А для эвакуации через люк днища необходимо, чтобы был достаточный зазор между танком и поверхностью земли, любая кочка может стать смертельной преградой для танкистов в горящем танке.