Укрощение строптивых

Иден кивнула и начала подробно рассказывать о городе своего детства. Делала она это с такими чувствами, что Изабел вспомнила многое из своей жизни в Индии. Она заразилась энтузиазмом сестры и без всякого нажима с ее стороны согласилась вернуться в Лакнау. Девушки обнялись и дали торжественную клятву, что ничто не помешает им осуществить этот план.

Однако, к сожалению, это оказалось не так-то легко. Миссис Бизли, дама весьма почтенного возраста, пришла в ужас, узнав об их решении, и сразу же помчалась советоваться к леди Шарлотте Уэаринг, женщине исключительно строгих правил и достаточных средств, которая и слышать не хотела о том, что сиротки, племянницы дорогой Агаты, вернутся в одиночестве в Индию. Нет-нет, их надо немедленно передать заботам ближайших родственников в Бьюте. Чтобы осуществить этот план, она заручилась поддержкой своего племянника-консерватора, который только в прошлом году прошел в парламент. Ни Иден, ни Изабел не достигли еще совершеннолетия, поэтому, заявил он, не составит никакого труда заставить их отправиться в Бьют, а не в горы неизвестно куда, или, упаси Господь, еще дальше – в дикую Индию.

К счастью для сестры и для себя, Иден была вовсе не застенчивой, послушной девушкой, которую ожидал увидеть племянник леди Уэаринг. Иден не только отказалась подчиниться его требованию, но и изложила свои намерения настолько убедительно, что ему осталось только признать ее правоту. Она с невинным выражением лица убедила его, что миссис Уэаринг не совсем правильно поняла их. Конечно, они не собираются возвращаться в Индию в одиночку. Они хотят только разузнать, где на севере живут родные Иден по материнской линии. Поскольку в этой просьбе не было ничего незаконного или неприличного, сэр Грэм Уэаринг просто не смог отказать им в разрешении на отъезд.

Однако ему удалось, в основном благодаря настойчивости своей тетушки, которая беспокоилась за бедняжку Изабел, убедить их задержаться в Эдинбурге до тех пор, пока не придет ответ на запрос о дедушке Иден и не выяснится, жив ли он. Иден неохотно согласилась и не очень удивилась, когда вскорости письмо вернулось в Эдинбург с пометкой на конверте «Адресат не проживает». К счастью, Иден ожидала именно такого ответа. Она объяснила Изабел, что, подобно раджпутскому принцу, загнанному в угол в ходе боевых действий, она хочет обеспечить им несколько путей для побега. Изабел была против открытого сопротивления планам леди Уэаринг и ее всесильного племянника, но еще меньше ей хотелось переезжать в холодный и чопорный дом богатой дамы и ждать, пока их отправят в Бьют, что было вполне вероятно теперь, когда Фрезеров, кажется, уже нет в живых.

– Но не все же они умерли, – твердо заявила Иден, – они могли переехать.

– Откуда ты знаешь? – с сомнением спросила Изабел.

– Потому что у мамы было два брата, – рассудительно ответила Иден. – Хоть один из них должен быть жив, а может, и оба. Они наверняка женаты, имеют детей, наших двоюродных сестер и братьев, разве нет?

Изабел совсем не была уверена в этом, но спорить с Иден было трудно. Иден даже удалось узнать, но она держала это в секрете, название места, куда посылал запрос сэр Грэм Уэаринг. Девушкам ничего не оставалось, как уложить вещи и промозглым утром отправиться туда.

Когда сэр Грэм позднее зашел навестить их, он, к своему удивлению, никого не застал, дом был пуст, а на камине лежала записка для него. В записке девушки благодарили его за помощь и за усилия, которые он приложил, чтобы помочь им, и сожалели о поспешном отъезде. Но задержаться долее не было возможным. Иден дерзко писала, что неотложные дела вынуждают их уехать в горы, и выражала надежду, что сэр Грэм и дорогая леди Уэаринг поймут их.

– Чертова девчонка! – выругался почтенный сэр Грэм, швыряя записку в огонь и не догадываясь, что он не первый, кто выражается подобным образом в адрес Иден Гамильтон.

Благодаря разветвленной железнодорожной сети и хорошим дорогам шотландские горы уже не казались такими далекими, как когда-то. Королева Виктория любила проводить лето в Бэлморалском замке, чем способствовала росту популярности этих мест и числа придорожных таверн и гостиниц, выстроенных, чтобы размещать отдыхающих, хлынувших сюда, в горы. Среди богатых англичан стало модным ездить на туманный север, на который до недавних пор южные соседи смотрели с неприязнью и, более того, с нескрываемым отвращением.

Несмотря на такой внезапный интерес и вызванные им перемены в этом когда-то диком крае, горные массивы Грампиан и Большой Глен, включая Глен-Тор, где стоял дом деда Иден, Ангуса Фрезера, оставались по-прежнему безлюдными и непривлекательными, здесь даже не построили ни одной новой таверны. Удобные дороги, соединившие Эдинбург, Стерлинг и Бремер, сюда не дошли, и девушкам пришлось пробираться извилистыми овечьими тропами по труднопроходимой местности верхом на рудничных пони, а багаж, уложенный на спины вьючных пони, тащился следом.