Укрощение строптивых

Граф ожидал, что Иден начнет оправдываться, но она промолчала. Девушка посмотрела на него с нескрываемой неприязнью. Когда она пришла на эту встречу, ее лицо прикрывала накидка, сейчас она сползла, и граф ясно видел лицо Иден в лунном свете. Щеки у Иден пылали от возмущения, что придавало коже нежный теплый оттенок. Хью в очередной раз подумал, что Иден – прелестнейшая из всех женщин, которых он встречал.

От ее сари исходил нежный запах розовых лепестков, а налетевший слабый ночной ветерок неожиданно поднял конец накидки и ласково прижал его к лицу, как ласкал бы близкий друг. Хью не мог оторвать глаз от ее чуть приоткрытых губ, желание охватило его, когда он увидел, как они влажно блестят в лунном свете.

Не задумываясь о том, что делает, он потянулся к ней, но, прежде чем успел коснуться, Иден отпрянула, будто какой-то древний инстинкт подсказал ей, что он собирается сделать.

– He понимаю, зачем мне возвращаться к своим, ваше сиятельство? – проговорила девушка задыхаясь. – Кажется, ничего не изменилось с тех пор, как Индией правила Компания. И почему мы, британцы, продолжаем обманывать себя, считая туземцев варварами?

– Бог мой, возможно, вам и правда лучше остаться, – согласился Хью довольно раздраженно, хотя рассердился он скорее на самого себя – за то желание поцеловать ее, которое на миг охватило его. – Я позабочусь, чтобы Рао-саиб арестовал Гар Рама, а потом вы сможете не опасаясь принять предложение Малраджа стать его женой. Мне ясно, что он не участвует в заговорах против Британии, хотя и высказывается иногда довольно резко. «Горячий молодой петух, пустозвон, много говорит, но за его словами ничего не стоит» – так описал его сэр Хилари Тремейн, и я склонен согласиться с ним. Пожалуйста, выходите за него замуж, мисс Гамильтон, если хотите.

– Возможно, я так и сделаю, – сухо ответила Иден. Выражение лица графа не изменилось.

– Вот и хорошо. Какая женщина не сочтет себя счастливой на вашем месте – провести остаток жизни в блаженном безделье, напрягаясь разве что для игры в кости со своими служанками в ожидании, когда раджа снисходительно призовет ее в свою постель? Это ли не честолюбивая цель и, несомненно, подходящая вам? Прощайте, мисс Гамильтон.

Он повернулся и пошел прочь, а Иден дрожала от гнева и жалела, что под рукой у нее ничего нет, чтобы швырнуть ему вслед. Как он посмел так разговаривать с ней?! То, что у него полномочия от политического департамента, еще не значит, что он может судить, как ей жить дальше!

– Послушать его – можно подумать, я живу в золотой клетке! – возмущенно проговорила Иден вслух. Звук ее голоса вспугнул летучую мышь. – Но это не так! И я не собираюсь растрачивать свое время на те глупости, о которых он говорил. Не собираюсь!

Подхватив подол сари, она неслышно перебежала двор. В тишине своих покоев она скинула туфельки и упала лицом на подушки. Хотя до рассвета было еще далеко, Иден не могла уснуть. Она кипела от возмущения и... не могла забыть худое насмешливое лицо графа. Опять и опять оно вставало перед ней. Иден вдруг почувствовала теплую струйку, стекающую по тыльной стороне руки, и поняла, что плачет.

Она пришла в ужас, вдохнула поглубже и вслух выругалась в адрес графа словами, которыми ругаются местные жители и которые одинаково грязны на всех языках, но нарушила тишину комнаты не более чем легкий ветерок.

– Он говорит неправду, в зенане совсем не так! Совсем не так...

– Бага Лал, ты – недостойное создание! Где, черт побери, мой дорожный набор? Я просил тебя сложить его сегодня утром, а сейчас ничего не могу найти!

– Сейчас поищу, Хазрат-саиб, – невозмутимо пробормотал носильщик и низко поклонился, прежде чем удалиться.

– Wah! – воскликнул другой носильщик, посланный графом по делу подобным же образом. – Саиб сегодня не в духе! Чем вызван его гнев?

– Придержи язык! – сухо оборвал его Бага Лал. – Я уже много лет служу саибу и говорю тебе: лучше поторопись, когда он так говорит. А, вот и дорожный набор, слава Богу! Положи его в сумку, Махал Дал, да побыстрее!

Хотя дневная жара давно уже спала, раскаленные камни во дворе, где готовилась к отъезду британская делегация, источали жар, а равнины, простиравшиеся за воротами дворца, казалось, колеблются в жарком мареве. Несколько зевак собрались посмотреть, как отбывают англичане. Для обитателей дворца они уже не представляли интереса. Никому не хотелось стоять в духоте, чтобы просто увидеть, как скрываются в пыли горстка всадников и несколько повозок.

Раджа Маяра попрощался с гостями много раньше, щедро одарив их, а священники окропили розовой водой, чтобы благословить путешествие. Эдгар Ламбертон, остававшийся во дворце, произнес длинную и, как и ожидалось, скучную речь, после которой Хью в течение нескольких минут наедине переговорил с Лала Даялом в зеленой прохладе тронного зала.

– Бага Лал, тебе не передавали что-нибудь из зенаны? – обратился граф к слуге, который привязывал багаж к седлу.

Граф задал вопрос на хиндустани, и Бага Лал отвечал на том же языке: