Укрощение строптивых

– Да, – прошептала Иден, ей было больно говорить, она отвернулась, чтобы доктор не увидел, как у нее вдруг по-детски задрожала нижняя губа. Наверное, Хью уже вне опасности, раз доктор успокоился и неожиданно разговорился. Но через полчаса доктор Блейкни уже не испытывал желания да и не мог позволить себе жизнерадостно болтать. Он вообще замолчал, потому что у Хью опять начался жар. В действиях доктора, во внезапно наступившей тишине ощущалась такая полная обреченность, что Иден побоялась спрашивать его.

– Он не умрет, – твердила она Рам Дассу, – доктор говорит, он сильный, гораздо сильнее, чем другие, нужно только время.

– Как скажешь, дочка, – удрученно отозвался Рам Дасс, но было видно, что он ей не верит. Вне себя от горя, он покинул комнату.

Иден в отчаянии отвернулась к стене, прижала кулачки к губам и беззвучно заплакала.

– Вам лучше уйти, ваше сиятельство. – Доктор ласково коснулся ее руки. Она обернулась и посмотрела в его сострадательные глаза. – Уверен, вы не сомкнули глаз за ночь. Не хочу показаться неуважительным, но вам, похоже, необходим отдых.

Иден откинула со лба волосы, взяла предложенный доктором платок и вытерла с лица слезы. На самом деле она по-настоящему не спала уже две ночи, но не собиралась признаваться в этом доктору. Она не уйдет, пока Хью не станет лучше. Доктор, наверное, почувствовал ее настроение, во всяком случае, указал на ближайшее кресло и предложил ей посидеть немного.

– Если он вдруг позовет вас, вы будете рядом, – заметил он. В этих словах была правда. Иден настолько устала, что не стала возражать и послушно уселась.

Иден заснула мгновенно, глаза у нее закрылись еще до того, как доктор развернул одеяло и укрыл ее. Она не шевелилась, ей не мешали дневной свет и яркие лучи солнца, поднимающегося все выше и выше на зимнем небосводе. Не заметила она и заката, когда небо стало сначала неистово розовым и золотистым и наконец глубоким темно-синим, цвета наступающей ночи. В комнате одну за другой зажгли лампы.

Все время приходили и уходили люди, они перешептывались о чем-то с доктором через приоткрытую дверь. Некоторые выражали недовольство, что их не пускают, но добряк-доктор твердо стоял на своем, а одного вида здоровенного привратника усадьбы, пришедшего на помощь, было достаточно, чтобы спровадить даже самых упрямых.

Когда Иден проснулась, ночь уже прошла, занимался новый день. Она проспала целые сутки и даже не заметила этого. Иден ужасно рассердилась на доктора за то, что он не разбудил ее, но как только она выбралась из глубокого кресла и коснулась лба Хью, то поняла, что жар прошел. Хью спал глубоким сном, не подозревая о ее присутствии. Сердце у Иден болезненно сжалось, когда она вспомнила слова доктора о том, что Хью, возможно, никогда не сможет полноценно пользоваться сломанной рукой.

А может, это и к лучшему, решила она, его больше не будут призывать на всякого рода опасные дела из патриотических соображений, которые ничего не говорили ей и которые Хью принимал слишком близко к сердцу. Пусть порядок в империи поддерживают лондонские министры, разведывательное управление, полиция. Честные граждане таковыми и должны оставаться, а сам Хью не раз признавался ей, что управление имениями отнимает у него почти все время.

Конечно, жаль, если его рука не восстановит полную подвижность, он уже не сможет сполна насладиться охотой на chinkara, тигра или кабана в Индии, не сможет как следует прицелиться. Но эта мысль вовсе не привела Иден в неописуемый ужас, потому что для нее это означало, что Хью теперь придется довольствоваться охотой на вальдшнепов на болотах Роксбери, и он никогда не оставит ее надолго.

При этой мысли глаза ее широко раскрылись. Господи, о чем она только думает! Надеется, что они заживут счастливо и не будет между ними ни обид, ни тайн? Что забудут прошлое и заживут спокойной жизнью, как влюбленная парочка, и Господь благословит их детьми? Как же! Особенно если учесть их своенравные характеры или то, что Хью никогда не простит ей роли, которую она сыграла в штурме ворот усадьбы...

Иден отдала бы все на свете, лишь бы Хью не был так тяжело ранен, но откуда ей было знать, что он там появится? Она-то была уверена, что он в полной безопасности, скрыт в хижине в самой глуши леса и бабка Тома Паркера присматривает за ним. Как несправедливо, что он винит ее в случившемся, как несправедливо! Но она не могла забыть его простых слов и обреченности, с которой они были сказаны. «Интересно, он теперь отправит меня к дедушке?» – подумала Иден. Мысль эта была столь невыносима, что она выбежала из комнаты и бросилась по лестнице вниз.