Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь

– Это на первый взгляд кажется, что убрать этот дом невозможно. На самом деле это не так трудно. У вас есть еще две напарницы. Так что вас трое.

– Господи, как же я буду здесь убирать? – повторила я в полном отчаянии. Это означало: как же я буду искать в этом доме сейф?

– Не пугайтесь. Я же говорю вам, что вы не одна. Дом очень большой, поэтому здесь три прислуги. Правда, одна отпросилась, одна на больничном, завтра должна заступить. А женщина, которая работала до вас, четыре дня назад ушла на пенсию, оставив после себя место, которое посчастливилось получить вам. Вы же понимаете, что такую высокооплачиваемую работу в наше время найти просто невозможно. И учитывайте еще один немаловажный фактор: зарплату выплачивают вовремя, а кормление и проживание бесплатное.

– Да, конечно, – пробурчала я себе под нос и растерянно посмотрела по сторонам.

После экскурсии я пошла к себе в комнату и переоделась.

В дверь постучали. Я подошла и открыла. На пороге появилась домработница.

– Ну вот, Валя, можете приступать прямо сейчас. Начнете со спальни Леонида Станиславовича.

Вооружившись ведром и шваброй, я пошла искать спальню пахана. Найдя нужную дверь, зашла внутрь и ахнула от умопомрачительного дизайна помещения. Да, хорошо быть паханом! Спать на такой шикарной кровати, наверное, сущее удовольствие. Не долго думая, я принялась за уборку. Терла и драила каждый мыслимый и немыслимый уголок, в надежде найти что-нибудь, похожее на замаскированный сейф. На месте пахана я бы спрятала сейф именно в спальне. Все-таки сюда никто не вхож, кроме горничной и домработницы… Но, увы, все мои труды оказались тщетны.

* * *

С того момента, как «дядя» привез меня в этот коттедж, прошло два дня. Я неплохо освоилась и уже уверенно передвигалась по дому. Я познакомилась со всем обслуживающим персоналом и пришла к мысли, что здесь хороший, сплоченный коллектив. У меня даже появился вздыхатель. Это был молодой симпатичный паренек по имени Толя, который работал в охране и постоянно выражал мне свою симпатию. Он считал меня ангелом во плоти и краснел при виде моих невинных глаз. Ему было, наверное, лет двадцать, не больше.

Вечером мы сидели с ним на скамейке у дома, и он декламировал мне Есенина.

– Толя, ты так здорово читаешь, – восторженно сказала я. – Тебе в театральный надо было пойти учиться, а ты пошел в службу охраны.

– Здесь хорошо платят. Мой отец – друг нашего хозяина. Он меня сюда и устроил.

– Толя, – осторожно проговорила я, – а ты знаешь, кем работает наш хозяин? Он, наверное, бизнесмен или видный политический деятель?

– Я точно не знаю, но, по-моему, он какой-то крутой вор в законе, – прошептал мне на ухо Толик.

Такого ответа я не ожидала. Интересно, он и в самом деле дурачок или прикидывается? Но чуть позже я поняла, что этот Толик действительно немного с чудинкой, вернее, не от мира сего. Он продолжил читать Есенина, а я невольно подумала, что и пахан немного со сдвигом, если устраивает к себе на работу таких придурков. Этот Толик так спокойно говорит, что его хозяин криминальный авторитет, словно криминальный авторитет то же самое, что учитель математики. Через полчаса этот Толик выдал мне полную информацию о всех мыслимых и немыслимых системах наблюдения в доме, количестве человек в охране и, так сказать, смене караула. Я прикинулась влюбленной дурочкой, и Толик уже мысленно парил в небесах, прикидывая, как бы нам в дальнейшем взять выходной вместе и сходить в «Ленком». Чтобы не вызывать никаких подозрений, я сделала вид, что обрадовалась, и вместе с ним помечтала о спектакле, на который мы пойдем.

По истечении трех дней, проведенных у пахана, я стала заметно нервничать и переживать за свою подругу. Отыскать в этом доме сейф было равносильно поиску иголки в стоге сена. Каждый день я хваталась за новую работу, в надежде найти этот проклятый сейф. Сейфов в доме было, конечно, полно. Они были в каждой комнате, но меня интересовал именно тот сейф, о местонахождении которого знал один лишь пахан. Толик сказал, что человек, который строил, вернее, руководил стройкой этого коттеджа и одновременно являлся дизайнером и архитектором в одном лице, умер от инфаркта. Оно и понятно, отметила я про себя, еще бы пахан оставил в живых человека, который знал этот дом как свои пять пальцев. Таких сразу убирают. Это нужно для того, чтобы сохранить тайну. Ведь тайна, о которой знают двое, это уже не тайна. Вот и пахан замочил своего архитектора, и теперь среди всего его персонала не найдешь ни одного человека, который бы знал этот дом так же досконально, как он сам.