Украсть собственную жену

Солнце блестело на голубой воде, бросая мерцающий туман на приближающуюся землю. Несмотря на жару, Леоне было холодно. Несмотря на ясный день, ей казалось, что она погрузилась в темноту.

— Итак, что ты собираешься делать? — спросила она его. — Ты высадишь меня на набережной в той одежде, в которой я прибыла сюда, и мило помашешь мне рукой на прощание? Или я получила право вернуться в Сан-Эстебан?

— О чем ты говоришь? — Хасан нахмурился. — Ты моя жена, но ты говоришь о себе как о любовнице.

Когда он подошел к ней, она почувствовала, как ее тело ожило, а соски напряглись, и возненавидела себя за то, что так слабеет перед мужчиной, который собирается выполнить свое обещание и отпустить ее.

— Любовница держит свой прекрасный рот на замке и просто слушает. Жена оказывает мужу честь выслушать его, прежде чем она сделает совершенно неверные выводы, — заявил он.

— Ты только что сказал мне, что наше время здесь закончилось, — напомнила она ему, слегка пожав тонкими плечами.

Схватив за руку, он потянул Леону к стулу, на который заставил сесть. Усевшись на стул напротив нее, он обхватил ее ноги своими коленями.

— А теперь послушай, потому что это важно, и я не допущу, чтобы ты отвлекала меня пустяками, — произнес он.

Она приоткрыла рот, чтобы возразить, но Хасан остановил ее, прижав пальцы к ее губам. Он опустил руку и посуровел, а Леона затаила дыхание.

— Ты знаешь, — начал он, — что мой отец всегда был твоим самым сильным сторонником, и именно о нем я собираюсь говорить…

Как только он упомянул шейха Халифа, ее выразительные глаза затуманились от беспокойства.

— Чем хуже его здоровье, тем сильнее он беспокоится о будущем Рахмана, — пояснил Хасан. — Его волнует все: я, ты, то, что я буду делать, если давление, оказываемое на меня сейчас, вынудит меня принять решение, которое изменит систему правления Рахмана.

— Ты всерьез думал отказаться от права наследования? — Леона удивленно ахнула.

— Это один из вариантов, — признался он. — Он стал нравиться мне больше после того, как я раскрыл заговор, который был направлен на то, чтобы заставить меня поступать так, как хотят другие люди, — язвительно прибавил он. — Но ради отца я не откажусь от своих обязанностей. Его беспокоит, что я стану несчастным, если меня вынудят пожертвовать тобой ради стабильности в стране. И я не могу не думать о его душевном спокойствии.

— Мне жаль, — пробормотала она.

— Мне нужно не твое сочувствие, а твоя помощь, — кратко сказал он, и она подумала, как ему не нравится просить. — Он любит тебя, Леона, ты это знаешь. Он очень скучает по тебе с тех пор, как ты уехала из Рахмана.

— Я не забывала его, Хасан, — оправдываясь, ответила она. — Я общаюсь с ним каждый день через Интернет. Я даже читаю те же книги, что и он, чтобы мы могли обсудить их вместе.

— Я знаю. — Хасан усмехнулся. — То, что ты ему говоришь, он передает мне. Поэтому я в курсе того, что я хулиган и тиран, беспринципный человек и достойный сын своего отца.

— Я сказала это, чтобы рассмешить его, — произнесла она.

— Об этом я тоже знаю, — заверил он ее. — Но ему нравится, когда я улыбаюсь вместе с ним. — Он провел пальцем по ее щеке, на которой выступил румянец от смущения. — И я должен признать, — прибавил он, опуская руку, — что с ним ты общаешься намного дружелюбнее, чем со мной.

Хасан имел в виду письма, полученные от ее адвоката.

— Между нами было все кончено, — сказала она. — Тебе следовало оставить все, как есть.

— Между нами еще не все кончено, и я не могу это так оставить.

— Твой отец…

— Он нуждается в тебе, — мрачно произнес он. — Я хочу, чтобы ты помогла мне избавить его от некоторых забот. Поэтому я прошу тебя открыто примириться со мной ради моего отца, если ты не хочешь сделать это ради нас с тобой.

Леона все поняла.

— На какое время?

Хасан пожал плечами:

— Доктора дают ему два месяца, максимум три. Я прошу тебя, пусть он уйдет в мир иной со спокойной душой.

Она закрыла рукой глаза, понимая, что не сможет отказаться. И она не хотела отказываться. Она любила этого старика так же сильно, как своего отца. Но у нее остались сомнения.

— Мне ждать появления второй жены, которую тебя обяжут взять?

Выражение его лица ожесточилось.

— Окажи мне честь и прояви ко мне немного чуткости, — ответил он. — У меня нет желания жертвовать тобой ради себя самого. И меня оскорбляет то, что ты думаешь, будто я на это способен.

— Но мое возвращение в Рахман не решит твоих проблем со старейшинами, если ты не возьмешь жену.

— Мы со старейшинами договорились, что в знак уважения к моему отцу они не станут поднимать эту тему, пока он жив.

— А потом?

— Я разберусь с ними в свое время. Но в любом случае в следующие несколько месяцев важнее всего спокойствие моего отца. Ты сделаешь это? — прямо спросил он.

— Неужели ты думал, что я откажусь? — Она вздохнула, встала и отодвинула свой стул, чтобы обойти его.

— Ты сердишься. — Он прищурился, глядя в ее сверкающие глаза и на застывшее выражение ее лица.