UKRAINA: От мифа к катастрофе

А.В.: Не секрет, что именно XIX век подарил Европе мифологему национализма. Революционная Франция, истребив королевскую династию и большую часть аристократии, заменила христианскую идеологию «монарха-суверена», просветительской идеологией «нации-суверена». Из европейских антропологических мифологем того времени в творческих муках родилась идеология расизма и национализма, от умеренного культурологического, до радикального политического. Именно тогда в образованных кругах Европы стало модно рассуждать о расовых и национальных отличиях. Причем антропологические теории постепенно уступили центральное место политическим доктринам и философским концепциям. Через взаимоотношения рас и наций начинает трактоваться смысл и предназначение истории, а так же свойства и качества отдельного индивида.

Как вы понимаете, культурная и образованная общественность России не могла не подхватить модные европейские идеи. На малорусском грунте интеллектуальные завихрения европейцев воплотились в идеологию отдельной малорусской нации, языка и культуры.

Начиналось все очень безобидно. С фольклорных изысканий и этнографических исследований. Однако потом, благодаря изобретательному уму польской шляхты, мечтающей о новой Речи Посполитой, тихие культурологические забавы малорусских интеллигентов плавно переросли в подрывное политическое движение сдвинувшихся «по фазе» фанатиков. Неожиданно в глазах этих людей этнографические особенности селян юго-западного края России превратились в самую древнюю и уникальную культуру, а малорусские села и хутора вдруг раздулись до масштабов самостоятельного государства и даже великой империи.

В первой четверти XIX века появились первые т.н. «украинофилы». Об «украинцах» еще тогда никто ничего не знал. Это лишь к концу вышеуказанного столетия политическое движение «украинофилов» резко трансформировалось в отдельную нацию «украинцев».

Чтобы не быть голословным, процитирую одного из вождей тогдашних украинофилов - Николая Костомарова, который в 1880-ом году в своей статье «Украинофильство», четко разъяснил суть данного явления.

«“Украинофильство” (окрещенное таким названием только в прошлом десятилетии) явилось стремлением некоторых малорусов писать на своем родном наречии и, вместе с тем, изучать богатую сокровищницу народной поэзии. Оно показалось на свет в первой четверти текущего столетия появлением там и сям немногочисленных малорусских сочинений и, возрастая хотя медленно, но постепенно, расцвело в Харькове в 1830 и 1840 годах, сосредоточиваясь в кругу молодых университетских людей, потом перешло в Киев, а по основании Новороссийского университета коснулось и Одессы». [108]

Костомаров, можно сказать с пеной у рта уверял своих читателей, что «украинофильство» преследует лишь просветительские и культурологические цели, а к политике и тем более сепаратизму, оно вообще никакого отношения не имеет. Более того, как он заявил,

«если бы существовала у кого-нибудь такая мысль [отделения Малороссии от России – А.В.], то она была бы в одинаковой степени нелепа, как мысль о самобытности всякого удельного княжения, на которые когда-то разбивалась Русская земля в удельно-вечевой период нашей истории; но едва ли бы такая мысль могла найти себе долговременное пребывание в голове, не нуждающейся в помощи психиатра». [109]

Судя по всему, с психиатрической помощью в России того времени все-таки было не очень хорошо. Последующие события наглядно показали что, либо Костомаров был крайне наивен, не зная, чем является, по сути, на тот момент, украинофильская секта, либо он просто нагло лгал.