Уйти, чтобы вернуться. Исповедь попаданца

Глаза слипались: организм требовал отдыха. Усталость и нервная нагрузка давали себя знать. Но спать было просто негде. Кирилл время от времени поднимался на ноги и делал несколько приседаний. Время тянулось медленно. Наконец, по расчетам Кирилла, наступил рассвет. Пять часов утра. Он медленно поднялся по вертикальной металлической лестнице, прикрепленной к стене тамбура, и потянул за рычаг, торчащий из стены, постепенно усиливая давление. Крышка небольшого люка, сверху заваленная разным мусором, медленно приподнялась над ним, и в бункер проник свежий воздух. Снаружи было довольно светло, хотя солнце еще не взошло.

Кирилл прислушался: вокруг все было тихо. Тогда он осторожно откинул крышку люка и выбирался на поверхность, забрав с собой пакет с полупустой бутылкой, грязной тряпкой, фонариком и разряженными батарейками. Все остальное у него было рассовано по карманам.

"Ничего оставлять после себя нельзя. В этом деле лучше все тщательно проверить".

Осторожно закрыл люк, завалил его опять мусором. Еще раз огляделся по сторонам: его также окружали развалины какой-то каменной постройки, заросшие травой.

Тщательно умылся остатками воды. Посмотрелся в зеркало: лицо чистое, усы на месте, очки – на носу. Оглядел одежду – чистая, без явных следов грязи. Сориентировался на местности.

" Надо идти на северо-запад до дороги, это километра два – три. Далее, по дороге пройти еще полтора километра до городка Шонинген, там сесть на автобус или пешком пройти около пяти километров и добраться до Хельмштедта. А уже оттуда или на автобусе или по железной дороге доехать до Брауншвайга – конечного места путешествия. Это недалеко: около сорока километров. Все-таки, до Хельмштедта лучше идти пешком, не заходя в Шонинген. Тем более, особенно торопиться мне некуда. Десять километров пройду за два-три часа. Как раз появлюсь в Хельмштедте часов в восемь утра".

Кирилл быстро дошел до дороги и пошел вдоль нее по тропинке, помахивая пакетом и посматривая по сторонам: куда лучше выкинуть его содержимое. В первом же попавшемся на пути болоте он утопил фонарик, батарейки, пустую бутылку и грязную тряпку. Свернул пакет и засунул его в карман. Идти по тропинке было одно удовольствие: светило солнце, в лесу пели птички. Дорога была пустынна. Только в сторону города проехало два грузовика, груженые ящиками со свежей капустой, огурцами и помидорами.

"Наверное, фермеры с утра спешат на рынок. Не буду просить, чтобы подвезли: начнутся расспросы кто, куда, зачем. Оно мне надо?"

Так, никого не встретив, около восьми часов утра он вышел на окраину Хельмштедта, и сразу направился на автовокзал.

Ближайший автобус на Брауншвайг отходил в 9 часов утра.

Глава четвертая

Кирилл проснулся, когда автобус въехал в Брауншвайг. Огляделся вокруг и обнаружил: спереди, сзади и сбоку от него сиденья пустые. А все остальные – заняты пассажирами. Пассажиры демонстративно отворачивали от него головы.

"Похоже, запашок то от меня идет неслабый после путешествия по трубе, — решил он. — Хоть и старался привести себя в порядок, но не смог".

Автобус остановился на автостанции, и народ повалил на выход. Кирилл вышел последним. Было полодиннадцатого утра.

"Успею еще в баню сходить. А то на явку в таком виде явиться несолидно", — подумал он.

Долго баню искать не пришлось: она находилась у самой автостоянки.

"Придется немного постесняться, в Германии – общие бани, здесь мужчины и женщины моются вместе. Я отвык от этого. Сейчас утро, думаю, там молодежи не будет, а стариков стесняться не стоит".

Купив билет и взяв в прокат полотенце и шампунь, Кирилл прошел в раздевалку: там совсем никого не было. Разделся, затем прошел в помывочную: она была забита молодежью: кто стоял под душем, кто плавал в бассейне, кто просто лежал, отдыхая, на лавках. Он бочком проскочил в парилку: тут тоже мест почти не было. Симпатичная молодая женщина, немного прикрытая снизу полотенцем, отодвинулась и постучала ладонью по лавке рядом с собой, приглашая Кирилла сесть. Ему ничего не оставалось, как разместиться рядом.

— Сегодня хороший, сухой пар, и "поливальщики" еще не успели набежать, — сказала женщина.

Кирилл старался не смотреть в ее сторону: уже два года он не видел женщин в таком виде, и мужское естество брало свое. Женщина, заметив его смущение, отвернулась, хихикая, в сторону, потом встала, переместила полотенце себе на плечи и пошла к выходу, покачивая бедрами.

Кирилл просидели в парилке еще минут пятнадцать, пока ее не покинули остальные посетители. Пропотел изрядно. Вывалился из нее, красный, как вареный рак, и сразу бросился под душ. Народу стало значительно меньше. Женщина лежала на лавке напротив душа и с интересом смотрела на него.

— Сразу видно, что вы не местный, — сказала она. — Мы моемся все вместе с самого детства и привыкли не стесняться своей наготы.

Кирилл быстренько ополоснулся под душем, вымыл голову и пошел в раздевалку. Вытерся. Надел все чистое, остальную одежду убрал в пакет и вышел на улицу.

"Вот и сходил за хлебушком", — пришла в голову русская поговорка.