Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

В момент смерти Ф. Э. Смита Черчилль работал над серией статей «Люди, впечатлившие меня и оказавшие на меня влияние». В основном речь шла о бывших премьер-министрах: Розбери, Асквите, Бальфуре. Главному редактору The Strand Magazine Ривсу Шоу (1886–1952) Черчилль предложил внести изменения и добавить статью про графа Биркенхеда[114]. Шоу согласился, и Черчилль быстро написал дополнительное эссе. Однако оно не было опубликовано ни в 1930-м, ни в 1931-м, ни в 1932 году. Читатели смогли познакомиться с ним только весной 1933 года, когда оно появилось в качестве предисловия к биографии Ф. Э. Смита, написанной его сыном Фредериком Уинстоном Смитом, 2-м графом Биркенхедом (1907–1975). В 1936 году расширенная версия эссе вышла в одном из мартовских номеров News of the World в серии «Великие люди нашего времени».

В нем автор вновь высоко отозвался о своем современнике. Он назвал его «искренним патриотом, умным, основательным, трезвомыслящим политиком, действительно великим правоведом, ученым с яркими достижениями, веселым, ярким, достойным любви человеком». Особенно Черчилль выделял в нем «собачьи» достоинства: «смелость, верность, бдительность, любовь к погоне». В его памяти он навсегда останется «человеком мира, человеком дела, мастером устного и письменного слова, атлетом, любителем чтения»[115].

Черчилль не случайно произнес столько хвалебных и восторженных слов в адрес этого мало известного широкой публике государственного деятеля. В жизни британского политика было не так уж много людей, кому он мог не только полностью доверять, но и кого воспринимал равными себе. Ф. Э. Смит был одним из них. Рой Дженкинс считает, что с уходом графа Биркенхеда в жизни Черчилля образовалась пустота, которая так и останется незаполненной[116]. Ему будет остро не хватать этой «экстраординарной личности»[117]в тяжелых и часто безуспешных политических баталиях 1930-х годов, в ходе которых не раз придется ощутить собственное одиночество, граничащее с изоляцией. На следующий день после кончины Смита Клементина сказала супруге покойного, что «прошлой ночью Уинстон плакал», узнав о смерти друга, и постоянно повторял: «Я чувствую себя таким одиноким»[118].

Была и еще одна причина, повлиявшая на реакцию Черчилля. Вспоминая о своем друге, он намеренно так много повторял про удивительные умственные способности, огромный интеллектуальный багаж и значительный опыт покойного. Эпизод со Смитом лишний раз показал, что с кончиной человека исчезает не только он сам, физически, но и все те ментальные наработки, сделанные за время преодоления жизненных препятствий; все те планы, которые человек вынашивал, но которые останутся неосуществленными; все те мысли, которые он обдумывал, но которые теперь не будут высказаны; вся та польза, которую он мог бы принести своим ближним, а в некоторых случаях и всему человечеству, но которая окажется нереализованной.

Свое описание жизни и деятельности 1-го графа Биркенхеда Черчилль завершил следующими словам: «Есть люди, которые, умирая после успешной трудовой и деловой жизни, оставляют после себя наличные и активы в огромных количествах — поместья, фабрики или славу больших дел. Ф. Э. оставил свои сокровища в сердцах друзей, и они будут хранить память о нем до тех пор, пока не придет их собственный срок»[119]. Задумывался ли Черчилль над тем, что он оставит после себя? Каждый задает себе этот вопрос, вне зависимости от возраста и положения. Черчилль знал, что точно не оставит банковских счетов, но будет «слава больших дел», будут книги, а также будут «сокровища и память в сердцах друзей». Останется и летопись его жизни: бурной, непредсказуемой, стремительной и плодотворной.

Черчилль всегда любил рассказывать о себе. Именно повествованием о собственных впечатлениях он обязан своему первому литературному успеху. Он часто вспоминал о своих юношеских подвигах на северо-западной границе Индии, в Судане и особенно в Южной Африке во время частных бесед и разговоров. Понимая, что verba volant, scripta manent^{5}, некоторые из этих воспоминаний он перенес на бумагу. В 1920-х годах из-под его пера вышел ряд автобиографических статей, посвященных тем славным, но канувшим в Лету дням: в декабре 1923 и январе 1924 года в The Strand Magazine вышли статьи «Как я бежал от буров», в декабре 1924 года в том же издании — «Когда я был молод», в сентябре 1927 года в Pall — «В индийской долине», а в ноябре того же года в том же издании — «С Буллером к мысу Доброй Надежды».