Уильям Шекспир. Гений и его эпоха

Поскольку мы любим этого человека, или, вернее, его произведения, мы склонны добавлять нечто магическое к самому его имени. Нам, к примеру, по душе мысль о том, что единственный английский папа, Николас Брейкспир, был вовлечен богами в истинно ономастическую область ради всемирного величия, но для того, чтобы приобщить его к Шекспирам, придется зайти слишком далеко. А что же касается имени, данного при крещении, нам приятно думать, что оно полностью соответствует привычной форме Уилл. Никому не придет в голову называть Милтона Джеком, но Шекспир, кажется, просит обращаться к нему по-дружески. Приходится как-то реагировать на великую созидательную жизненную силу, любовь к сквернословию и на многослойное приглашение к исповеди, которое мы находим в следующем сонете:

Недаром имя, данное мне, значит
«Желание». Желанием томим,
Молю тебя: возьми меня в придачу
Ко всем другим желаниям твоим[2].

Здесь дополнительный, побочный оттенок значения имени Уилл[3] использован до предела: вожделение, фаллос, вагина. Сонет остроумно непристойный, и требовалась некоторая смелость, чтобы делать из него выписки, учить наизусть, скалить зубы в тавернах и Судебных Иннах. И там, на лондонских улицах, с бьющей через край энергией, гуляет Уилл. Уилл Шекспир — в самом имени слышится восхваление мужского начала. С этого момента мы будем называть его Уиллом, а не Уильямом.

Уилл, который остался в живых, станет продолжателем рода в семье Шекспиров. Еще один сын, Гилберт, родился в 1566 году, а другой, Ричард, — в 1574-м. Последним ребенком был Эдмунд, родившийся в год неудач. Полный список продолжительности жизни, если мы исключим вторую Джоан из его числа, не производит впечатления. Уиллу предстояло умереть в пятьдесят два года, Гилберту — в сорок пять, а Ричарду — в тридцать восемь. Эдмунду, который, подобно Уиллу, стал актером, довелось умереть в двадцать семь лет. Ни один из сыновей не оставил потомства, за исключением Уилла, а собственному сыну Уилла предстояло умереть в возрасте одиннадцати лет. Таким образом, Мэри Шекспир родила восемь детей, трое из которых умерли в раннем возрасте, и только один дожил до глубокой старости.

Интересно, какими были братья и сестры Уилла? Нам о них ничего неизвестно: нет даже никаких записей об актерской карьере Эдмунда. Существует легенда, относящаяся к XVIII веку, будто как-то раз Гилберт приехал в Лондон и увидел своего брата Уилла в роли дряхлого старика с длинной бородой, которого приходилось выносить к столу во время трапезы, а пока он ел, кто-то пел песню. Очевидно, это Уилл в роли Адама в «Как вам это понравится». Что же касается Ричарда, то Ричард для нас — только имя.

Нет ничего дурного в желании воспроизвести внешность и характер братьев и сестер, если мы относимся к этому просто как к приему для воссоздания физических данных Уилла. Мы имеем право вообразить его мальчиком, который ест, распевает песни и спит в доме на Хенли-стрит, и естественно представить его в окружении каких-то реальных лиц, а не бесплотных теней, вызванных во время спиритического сеанса. Я, со своей стороны, воспользуюсь песней в «Бесплодных усилиях любви» и представляю себе сестру Джоан грязной девчонкой, которая большую часть времени отмывает в холодной воде горшки и сковородки. Гилберта я представляю скучно набожным и, возможно, эпилептиком, отсюда падучая, которая появляется и в «Юлии Цезаре», и в «Отелло». Мне он предоставляется флегматичным закройщиком, вшивающим вставки, — естественном продолжателе дела своего отца. О Ричарде, Стивене Дедале в главе о Сцилле и Харибде «Улисса» Джеймса Джойса, нас приучили думать в более мрачных тонах. Женой Уилла была Энн (Анна). В «Ричарде III» гнусный носитель того же имени совращает Анну. Он горбун, и он хромой. В «Гамлете» еще один брат совращает вдову человека, имя сына которого достаточно близко к имени собственного сына Уилла — Гамнета. Известно, что Уилл играл роль Призрака, когда пьеса была поставлена в театре «Глобус». Имя Клавдий означает «хромой». Ричард III и Клавдий соединяются в реальном брате Ричарде. Возможно, он был лицемерным и распутным, и, пока Уилл находился в Лондоне, был готов осквернить его постель. Возможно, он был хромым. С другой стороны, вполне вероятно, что он был честным, хорошо сложенным молодым человеком, который любил своего старшего брата и уважал свою невестку. Я не в состоянии отделаться от образа Эдмунда, еще ребенка, ползавшего на четвереньках и пускавшего слюни на полу гостиной. Я не вижу ничего общего в его облике с Эдмундом «Короля Лира».